Вот только волосы — с обильной проседью, и щетина — словно щеки солью с перцем присыпали.
Он достал из кармана мобильный, взглянул на дисплей. Три неотвеченных вызова с разницей в пять минут. Все — от шефа, начальника отдела по расследованию убийств, полковника Надточия Андрея Геннадьевича.
«И чего ему так приспичило?» — вяло подумал Рюмин, хотя заранее знал ответ. Зачем мог потребоваться капитан Рюмин воскресным вечером? Не на дискотеку же его собирались пригласить!
— Значит, шансов мало, Юрий Иванович?
— Мало, — подтвердил Шелягин.
— Но они есть?
— Шансы всегда есть, — изрек мудрый тренер.
— И раунды — по две минуты?
— Ну да. Это же любительские соревнования, — с презрением сказал наставник.
— Отлично! — Рюмин накинул френч, убрал мобильный в карман. — Значит, буду драться! В основной группе.
Его ответ не расстроил и даже не удивил тренера. Возможно, он другого и не ожидал.
— Ладно, — кивнул Шелягин. — Тренировка во вторник, в шесть. Не опаздывай!
— До свидания, Юрий Иванович.
Рюмин вышел из раздевалки в коридор. Он шагал, нащупывая ключи от машины, и думал, что рано списывать себя со счетов. Ну что такое сорок лет? В конце концов, ему пока тридцать девять.
Оптика дальномера немного помутнела, но стволы главного калибра еще не разношены и пороховой погреб не опустел. Сигнальщик, отложи-ка на время «Погибаю, но не сдаюсь». Поднять «атакую»!
А китель… Застегнут на все пуговицы, и кокарда строго посередине лба. Нужно быть готовым. Ко всему.***
…В том числе и к приказу шефа, звучавшему весьма недвусмысленно: забыть про законный выходной (который все равно, кроме как тренировочным поединком, заполнить нечем) и отправляться «по адресу».
— Что там? — спросил Рюмин, выруливая со стоянки.
— Рождественская распродажа! — огрызнулся в мобильный обычно благодушный Надточий. Подобный ответ начальника означал крайнюю степень раздражения. — Меня самого выдернули из дома и целый час терзают звонками. Знал бы ты, что за люди звонят — я уже устал вытягиваться во фрунт и кричать: «Слушаюсь!». Из министерства, из мэрии, из Государственной Думы, — отовсюду. Один Папа Римский что-то запаздывает!
— Может, он скинул эсэмэску? — предположил Рюмин.
— Я проверю, — ответил Надточий. — Как бы там ни было, у районного отдела это дело забрали. Заниматься придется нам. То есть, — уточнил он, — тебе.
— Прекрасная возможность для начала блестящей карьеры! — не удержался Рюмин. — Поверьте, я ее не упущу! Премного вам благодарен.
— Я распорядился, чтобы тело не забирали до твоего прихода, — сказал шеф. — Но ты все же поторопись.
— У меня под педалью — семьдесят пять лошадей. И овса — полный бак. Через пятнадцать минут буду на месте.
Рюмин нажал «отбой» и вдавил акселератор в пол. В воскресенье в шесть часов вечера на дорогах не так оживленно. Он должен успеть.
3
Рюмину пришлось постараться, чтобы втиснуть машину перед подъездом жилого дома на Тимирязевской улице. Путь перегородила белая «Газель» с синими полосами на борту, рядом с ней притулились «шестерка» патрульно-постовой службы и черная «Волга» с голубыми милицейскими номерами.
«Гости съехались, и праздник идет полным ходом, — подумал капитан. — Не хватает только именинника — задуть свечи на пироге. Можете не расстраиваться, я уже здесь. Приехал отдуваться».
Он поднялся на шестой этаж. Дверь с табличкой «57» была широко распахнута, туда-сюда ходили люди в форме. Рюмин давно уже не мог припомнить такой суеты и неразберихи.
На капитана никто не обращал внимания. Все были заняты своим делом.
Рюмин увидел старшего лейтенанта с папкой из коричневого кожзаменителя под мышкой, подошел к нему и показал служебное удостоверение.
— Наконец-то, — обрадовался старший лейтенант и представился: — Участковый Свиридов. Я введу вас в курс дела.
Он попросил коллег покинуть место происшествия, и его просьба была встречена с пониманием и видимым облегчением. Участковый провел Рюмина через маленькую прихожую и остановился на пороге спальни. Рюмин быстрым взглядом окинул комнату. Сердце наполнилось тоскливой пустотой.
На кровати лежало обнаженное тело девушки. Она была молода и красива, и оттого ее смерть выглядела еще более ужасной.
Белое шелковое белье, пушистый бежевый ковер, стены над изголовьем и платяной шкаф, — все было залито и забрызгано кровью. Изящная шея девушки была неестественно вывернута, и на ней зияла страшная рана, обнажая синеватые хрящевые кольца трахеи.
— Скорее всего, смерть наступила во время полового акта… — стал пояснять Свиридов, но Рюмин перебил.
— Как ее зовут?
Участковый порылся в бумагах.
— Лапина. Оксана Витальевна. Тело обнаружила…
Рюмин поднял руку, призывая его помолчать.
— Лапина… Оксана Витальевна… — медленно повторил он, приближаясь к кровати.
По мере того как он подходил ближе, взору его открывалась пугающая картина: Рюмин увидел раны на теле девушки. Поперек живота тянулись три неглубоких пореза; три таких же пореза, но расположенных продольно, проходили между белых, словно высеченных из мрамора, грудей.
Опыт подсказывал Рюмину, что девушка погибла около суток назад: тело успело остыть и потерять упругость. Из него ушла жизнь — но даже мертвое, оно было очень красивым.
Капитан осмотрел запястья и щиколотки и не нашел ни синяков, ни следов от веревок. Бесспорно, порезы были нанесены еще при жизни; вокруг ран бурой коркой запеклась кровь. Если бы убийца глумился над трупом, раны были бы бескровными.
— Есть перчатки, лейтенант? — спросил Рюмин.
Тот пожал плечами.
— У меня — нет. Может, у кого из ребят…
— Принеси, пожалуйста, — сказал Рюмин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14