референт показал на кнопку включения.
Седоволосый посмотрел на него так неодобрительно, что референт поспешно отдернул руку.
— Надеюсь, они ничего не напутали, и это нам поможет, — сказал генерал, включил прибор и положил его в нагрудный карман. — Какие новости?
— Медицинские бригады приближаются к «Домодедово». Люди на поле спрашивают, что им делать?
Генерал усмехнулся.
— Ничего. Ждать. Тянуть время.
Он и сам пока не слишком понимал, чего от него требует ситуация. В московском аэропорту стоит лайнер с пятьюдесятью восемью инфицированными на борту. Бред! И что прикажете с ними делать? Взрывать самолет и жечь трупы напалмом? Или погрузить людей в автобусы и развезти по больницам?
Конечно, лучше всего ничего не делать. Запечатать этот проклятый самолет и оставить все, как есть, на три дня. А там уже медики в спецснаряжении вынесут из салона холодные тела и подвергнут их обработке.
Но замалчивать три дня подряд подобный инцидент тоже невозможно. И почему все это случилось именно в Москве?
Седоволосый встал, подошел к шкафчику и достал оттуда легкий бежевый плащ, выглядевший скромно, даже простенько: строгая линия, консервативный крой, но подкладка в разноцветную клетку и лейбл говорили о том, что вещица эта совсем не дешевая. Референту, например, такой плащ был не по карману.
— Где мы можем разместить пятьдесят восемь человек? — спросил седоволосый.
— Госпитали, инфекционные больницы… Места найдутся.
— Да, но их еще надо доставить туда. Надо предупредить медицинский персонал, обеспечить режим секретности и так далее.
Референт пожал плечами. У него не такие уж и большие звезды на погонах, чтобы принимать решения. Выполнять указания — еще куда ни шло.
Они спустились по лестнице на первый этаж и вышли во внутренний двор Лубянки. Там их поджидала черная «Волга», как две капли воды похожая на своих сестричек, стоявших на взлетной дорожке «Домодедова».
Референт открыл заднюю дверь, генерал удобно устроился на сиденье. Молодой человек сел впереди, ворота открылись, и машина, включив сирену, резко взяла с места.
Через несколько минут зазвонил радиотелефон. Референт снял трубку, покивал, затем, прикрыв мембрану ладонью, обратился к седоволосому:
— Товарищ генерал, Кудрявцев сам ищет контакта!
— Хм… — генерал почесал подбородок. — Когда мы сможем войти в самолет, не рискуя своими людьми?
— Минут через двадцать.
— Ладно. Переключайте на меня.

Николай стоял в проходе и ждал. Из машин по-прежнему никто не выходил. Дождик усилился, и взмахи стеклоочистителей стали чаще, но так и не потеряли синхронности.
Внезапно синяя шторка отодвинулась, и показалась стюардесса.
— Вы можете пройти в кабину пилотов?
— Конечно.
Кудрявцев попытался улыбнуться стюардессе, одернул пиджак и медленно пошел по проходу.
В кабине пилотов его встретили четыре пары напряженных глаз: командира корабля, второго пилота, бортинженера и радиста.
— Это из-за вас такая суматоха? — недружелюбно спросил командир.
Кудрявцев пожал плечами.
— Получается, так.
— Слушайте, у меня сорок шесть пассажиров на борту, и я несу за них ответственность. Я не хочу, чтобы из-за ваших шпионских игр с ними что-нибудь случилось.
— Это от меня не зависит, — развел руками Николай.
— А от кого? Почему нас не подпускают к терминалу? Что вообще происходит?
— Боюсь, я не могу вам все объяснить. Служебная тайна. И, кстати, вы не могли бы ненадолго выйти? Пусть останется кто-нибудь один, кто поможет мне разобраться во всех этих рычажках и кнопках.
Командир усмехнулся.
— А вы не теряетесь!
— Простите, — мягко сказал Николай.
Командир кивнул, и трое мужчин в белых рубашках покинули кабину.
— Ну, и что дальше?
— А дальше — соединяйте. Буду разговаривать.
Командир щелкнул тумблером, нажал какую-то кнопку (Кудрявцев лишний раз убедился, что без пилота он бы ни за что не разобрался) и поднес ларинг ко рту:
— Внимание! Земля, внимание! Переключаюсь на запасную служебную частоту! — еще пару щелчков тумблера, и снова вызов. — Говорит командир корабля. Всем, кто в этом заинтересован, — рядом со мной находится Кудрявцев. Внимание, он готов выйти в эфир!
Поначалу никто не отвечал.
Николай стоял, чувствуя, как бешено бьется сердце. Он еще не успел до конца продумать предстоящий разговор, а сейчас удачные мысли и вовсе исчезли.
Наконец командир получил ответ. Он кивнул и протянул наушники Николаю.
— Вас к телефону! — несколько ехидно сказал он.
— Благодарю! — жеманно отозвался Николай и поднес крупный, обтянутый белой материей наушник к уху. — Кудрявцев на связи!
— Николай Владимирович? — учтиво осведомился мужской голос очень приятного низкого тембра, но с металлическими нотками. — Как вы себя чувствуете?
— С кем я разговариваю?
— Генерал Карлов.
— А подробнее?
— Этого достаточно. Так как вы себя чувствуете?
— Прекрасно. Я абсолютно здоров, если вы это имеете в виду.
— Да, я именно это имею в виду. Видите ли, у нас есть все основания для беспокойства.
— Они беспочвенны. Я абсолютно здоров.
— Хорошо, если так. А остальные пассажиры? С кем из них вы контактировали?
— Послушайте, да что происходит? — Николай начал раздражаться. — Я же объясняю вам, что абсолютно здоров. У меня прибор. Он работает. Все в порядке.
Возникла пауза. Затем голос произнес.
— Вы ведь понимаете, что предосторожность никогда не бывает излишней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12