Одежда на нем оборвана. Лицо в грязи, волосы слиплись. По-видимому, у него не двигаются обе ноги и одна рука.
– Мальчик!
Подросток приподнял голову и чуть слышно шепнул:
– Агай, спасите Шарифа!…
– Ты – Махмут? – вскрикнул Утябаев.
Да…
– Махмут! А мы вас ищем! Айда быстрее!
– Агай, у меня ноги… Вы бегите! Я подожду здесь. Бегите же, пожалуйста!
– Да, браток, ноги у тебя неважные. Я тебя на спине… Держись за шею… Тебе надо немедленно к врачу.
Через час Утябаев, бледный и мокрый от пота, положил у ног Захарова бесчувственного мальчика.
– Махмут?! – вскрикнул Захаров. – Воды, скорей воды!
Через полчаса Махмут стал разговаривать.
Всегда спокойный и хладнокровный, Захаров на этот раз не смог скрыть своего волнения:
- Изуверы! – сжав зубы, произнес он.
– Положение у мальчика тяжелое, – проговорил Галин. – Много пережил. Вероятно, нервная система расшатана. Неужели все, что он рассказал! – правда?
– Похоже на правду, товарищ Галин. Отправьте мальчика немедленно в больницу.
К Захарову подошел молодой чекист и доложил:
- Водолазы нашли в пещере под водой электрический кабель и крупные металлические детали. Они спрятаны совсем недавно, на них нет даже признаков ржавчины. Несколько минут назад водолазы услышали подземный взрыв, после чего вода начала быстро подниматься.
Через минуту поступило новое сообщение: найден выход из пещеры, о котором говорил Махмут.
А еще через час оперативная группа во главе с Захаровым прошла в пещеру со скелетами и оказалась в искусственном подземном саду.
Тут было душно, как в бане. Настораживало какое-то шипение, доносящееся откуда-то из глубины пещеры.
Где-то хлопнула дверь.
– Выключить фонари! – приказал Захаров шепотом. Кто-то, задевая ветки деревьев и полки, приближался.
Его схватили и осветили лицо фонарем. Шариф!… – вырвалось у Галина. У Шарифа дрожали губы, на глазах сверкали слезы.
– Товарищи! Здесь остались двое… Всех остальных они убили…
– Где они?
– Я их запер…, Вот ключ…
Вдруг со стороны столовой с шумом хлынула горячая вода.
– Скорее! – Шариф, показывая дорогу, побежал впереди чекистов. – Взорвали электростанцию. А там из-под земли бьет горячий пар. Может затопить! Другого пути нет!
Как только Галин всунул ключ в замок, фонари опять были выключены.
– Ах, сопляк!… – первым в коридор выскочил Зете и тут же был схвачен чекистами. Не успел опомниться и Миллер.
В саду творилось невероятное: горячим ключом била вода. Кто-то из чекистов обжег себе ногу.
Когда прошли подземную речку, позади что-то загрохотало, стены вздрогнули. Долго было слышно, как где-то происходит обвал за обвалом.
Наконец, земля успокоилась.
«По-видимому, горячий пар соединился с холодной водой, протекающей за электростанцией, и давление его снизилось», – подумал Шариф.
Он понимал, что теперь путь в пещеру закрыт и из всего того, что было там, ничего не осталось.
«А рисунки уцелели! Мы еще будем в Карякэ! – радовался он… И вот он – долгожданный, бесконечно дорогой белый свет!
Шариф покачнулся. Но Галин успел его удержать от падения.
Когда все вышли, Захаров внимательно посмотрел на Миллера:
– Если не ошибаюсь, господин Эдгар Дэвидсон?
Миллер вздрогнул.
– О, господин, я рад, что встретился с человеком, который все знает! Меня, туриста, приехавшего в Советский Союз, обманули плохие люди, и я попался в ловушку!
– Не считаю нужным слушать вашу болтовню, – перебил его Захаров. – Личность человека, прибывшего в Советский Союз с документами убитого Эдгара Дэвидсона, органами госбезопасности уже установлена. – Он перевел взгляд на Зете. – Вы тоже нам знакомы. И давно! Вот только встретились поздновато. Но лучше поздно, чем никогда!
Захаров повернул лицо к Шарифу и улыбнулся.
– Ты и твой друг держали себя, как настоящие герои! – тепло и проникновенно сказал он. – Буду ходатайствовать о представлении вас к правительственной награде и не сомневаюсь, что вы ее получите!
Шариф плохо слышал Захарова. От света у него жмурились глаза. А от свежего лесного воздуха, от того, что он стоит на земле, среди родных людей, от того, что над ним горячее солнце и такое ясное и синее небо, кружилась голова.
Какое ты прекрасное, солнце Родины!



Кустым

Мой младший брат (вежливое обращение к младшим по возрасту).

Майн готт

Мой бог (нем.)

3

До тридцатых годов большинство тюркских народов, в том числе башкиры и татары, пользовались письменностью, основанной на арабской графике.

Вас ист дас?

Что это? (нем.)

Хэсрэт

горемыка.

Агай

дядя (здесь вежливое обращение к старшему).



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44