Палатон переступил с ноги на ногу.
– Я знаю, что я здесь гость, но даже осторожность не может удержать меня от вопроса: что заставило курсанта пойти на самоубийство?
Бриад изучал бумаги на своем столе. Не глядя на Палатона, он произнес:
– Путь курсантов к Братьям слишком труден. Именно так мы добиваемся от них гордости достигнутым положением. Зейн Ардофф уже испытал разочарование – в прошлый раз его не перевели в верхнюю школу. Второй отказ стал для него невыносимым. Может, это к лучшему. Если курсантам приходится тяжело на младших курсах, то в будущем им предстоят не меньшие тяготы. Ты не знаешь, какую работу нам приходится вести, тезар Палатон, и я считаю дальнейшие объяснения бессмысленными. Если же ты желаешь узнать поподробнее о нашей программе, разговор можно продолжить. Чоя в углу до сих пор не принимала участия в их разговоре. Сейчас Грасет зашевелилась, привлекая внимание Палатона и Бриада. Она коротко улыбнулась:
– Вероятно, наш гость задает вопросы, чтобы иметь возможность принять решение.
Палатон отозвался:
– Любое решение трудно принимать вслепую. Что вы можете сделать для меня… и что потребуете взамен?
Рив бесстрастно произнес:
– Мы можем вернуть тебе обратно бахдар. Можем восстановить его на бесконечное множество лет. После этого процесс можно повторять, когда твой дар истощится. А что касается платы… мы просим, чтобы ты отрекся от своего Дома.
– Что? – шок от последнего пересилил радость.
Рив обхватил руками стол, чтобы не потерять равновесие.
– На Чо действия тезаров почти незаконны, следовательно, они не имеют права находиться в обществе. Они отвечают только перед своими летными школами и императором – даже в историческом смысле отвергая престол. Ваш дар – вот что делает доступным космос. Вы, и только вы, спасаете Чо от колонизации. Как тезар, ты имеешь право не отчитываться ни перед кем, кроме своих наставников.
Палатон не мог усидеть на месте. Он поднялся, прошел несколько шагов, увидел пристально наблюдающую за ним Грасет, повернулся и посмотрел на рива Бриада.
– Вы просите об измене.
– Нет, только хочу, чтобы ты стал реалистом. Ты уже переступил границы. Ты воспротивился императору, который в настоящий момент занимает престол. – Бриад тоже поднялся. – Нам нет смысла ссориться с ним. Мы стремимся только укрепить Дом, который должен существовать.
– И какое же положение вы займете на Великом Круге?
– Положение, которое по праву будет принадлежать нам, как только мы подготовимся к этому. – Бриад прошел к окну, откуда открывался вид на школу. – Мы сможем многое дать Чо. Мы не умеем исцелять невропатию – пока, но можем укротить ее так, что больше болезнь не будет сокращать жизни самых одаренных чоя. – Он в упор взглянул на Палатона. – Я смело говорю тебе об этом – думаю, я могу так поступать хотя бы по той причине, что если ты уйдешь, ты так и останешься убийцей четырехсот. Оставшись, ты станешь героем, давшим чоя новый талант и новые возможности. Ты узнаешь, что Круг может поворачиваться в твою пользу – как и в пользу каждого.
Палатон с трудом сглотнул. Он не ответил риву, но вместо этого спросил:
– А как насчет детей?
– Они – часть процесса, – торжественно заявила Грасет. – Но они этого не знают. Они в самом деле не могут познать наш бахдар и то, как мы им управляем.
– Есть правила, – ответил Бриад, – которые мы не осмеливаемся нарушить. Один раз принятые в наш круг, ставшие Братьями, дети уже не будут никем иным. Я не буду повторять тебе свое предложение. Наши ресурсы ограничены, и есть множество других тезаров, которые не страдают от малодушия, подобно тебе.
Палатон сдержался. Грасет не отрывала от него огромных, спокойных глаз. Наконец он произнес:
– Мне надо подумать.
– Думай. Походи по школе. Побывай у курсантов, если захочешь. Понаблюдай за детьми с другой планеты. После этого возвращайся ко мне, – и рив обнажил зубы в улыбке.
Палатон вышел из кабинета.
Грасет встала сразу же, как только мониторы у входа в здание показали, что тезар вышел. Бриад обратился к ней:
– Что ты думаешь?
– Думаю, мы имеем дело со случаем естественной связи. Нам известно, что такое бывало… именно поэтому доктор Нунция и открыла этот процесс. Но ничто в ее записях не может подсказать нам его реакцию.
– Тогда он останется с нами.
– Может быть, – она потянулась и развязала ленту, освободив шелковистые волосы. Она запустила в них пальцы. – Но если мы ошиблись, он может стать действительно опасным.
Бриад притянул ее поближе к себе.
– Один чоя не сможет помешать нам. Мы работали слишком упорно и зашли слишком далеко, чтобы вновь пасть.
Грасет довольно изогнулась. Она провела пальцем по столу Бриада. Приглушенными от действий Бриада голосами она заметила:
– Вскоре мы узнаем ответ. Вряд ли он захочет ждать.
– Я тоже, – отозвался Бриад.
Палатон шагал по территории школы, чувствуя, какую суматоху вызвало его появление среди курсантов. Их было немного, несмотря на внушительные размеры школы. Там, где могли разместиться тысячи, сейчас жило несколько дюжин. Разглядывая здания школы, он пытался угадать, что это – начало Дома или колония, независимая от Чо, совсем не то, на что надеялся Паншинеа – этот «процесс» может стать для него смертельным.
Когда вернется его бахдар, его жизнь вновь наполнится почти безграничными возможностями. Одной из этих возможностей будет искупление вины. Он остановился под большим, с толстыми ветками деревом в углу двора. Стайка детей бегала под ним вокруг паренька в плотном защитном шлеме со знаком школы Голубой Гряды. Пока Палатон стоял, изумленный видом знакомого шлема, мальчишка с закрытыми глазами направился в его сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87