Он усмехнулся и увидел, как его – или ее? – уши налились краской, и пятнистое существо тут же отвернулось.
Он вновь заметил, что за ним наблюдают, забираясь в машину, которой предстояло отвезти их в школу. За ним следили и другие существа – остромордые, любопытные. Алекса рассмеялась, прижавшись носом к стеклу, когда Рэнд указал ей на них.
Она резко повернулась, и они чуть не стукнулись головами. Рэнд отпрянул. Девушка снова засмеялась; ее дыхание было сладким от аромата овоща кассерола, который они ели на завтрак.
– Они прелесть, – она опустила ресницы и поднесла изящно выгнутую руку к шее, чтобы почесать небольшой шрам.
Грузный пилот как раз проходил мимо. Он остановился, склонился к окну и увидел, куда они смотрят. Он гулко расхохотался.
– Эти? Зариты – ловкие, расторопные работники. Но они способны стащить с вас одежду и убежать так быстро, что вы и глазом моргнуть не успеете. Будьте осторожны. А теперь усаживайтесь, а то наставница Грасет оторвет мне голову за опоздание, – и он торопливо отошел.
Беван опустился на сидение и потянул за собой Алексу. Рэнд испытал облегчение, как, впрочем, и раздражение, обнаружив пустое сидение неподалеку от них. Он почти достиг своей цели – цели, ради которой он и его отец работали годами, не покладая рук.
Он еще продолжал строить планы, а капсула уже вылетела из порта Аризара к горам, где располагались верхнее и нижнее отделения школы Братьев. Дикая местность оказалась такой же разнообразной и непредсказуемой, какой раньше была Северная Америка, разве что здесь чаще попадались леса и реки. Всем раздали кружки с жидкостью, называемой «брен» – горячей, густой и чуть горьковатой, по вкусу напоминающей кофе и еще что-то – Рэнд так и не вспомнил, что именно. Окончательно проснувшись, он ощущал, как жидкость расплавленным янтарем заливает его желудок.
Внизу показались горы и холмы, окружающие школу. Выше полосы растительности горы оказались пурпурными, неровно обломанными, как будто целые скалы стекались в попытке добраться до неба. Это удалось только самым острым и ровным из них. Белые облака были рассеяны по пронзительно синему небу. Рэнд разглядел верхушку холма, выровненную и застроенную зданиями школы, и биосферную зону рядом с ней. Рэнд затаил дыхание – мечта становилась реальностью.
Чоя, которую называли наставницей Грасет, встретила их у ворот. Позади нее Рэнд разглядел лица других курсантов, юношей и девушек. Кто-то был постарше, кто-то помоложе, но все приближались к порогу взрослой жизни, а пока неистребимое любопытство заставляло их пристально наблюдать за новичками, будущими питомцами Грасет. Грасет держалась с большим достоинством, возвышаясь над людьми. Она оглянулась через плечо. Любопытные лица исчезли, но как только она отвернулась, появились вновь. Они напомнили Рэнду заритов.
Большинство зданий школы были построены из синего камня и кирпича, кроме массивных куполообразных помещений над биосферными садами, прудами и птичниками. Казалось, что они были вырублены в скалах. Рэндолл вспомнил о Непале и Гималаях – Крыше мира. Его мира. А это, как он решил, Крыша Аризара.
Грасет заговорила на общепринятом языке трейде – языке, которым ему приходилось пользоваться постоянно после отъезда из дома, однако Рэндолл понимал ее с трудом.
– Двенадцать курсантов, – произнесла она. – Надеетесь стать Братьями? В первые несколько недель нам придется расстаться по крайней мере с четырьмя из вас. Еще через некоторое время – с двумя, которые захотят уйти сами. Значит, остается шесть. Шесть выпускников. Посмотрите друг на друга, запомните лица своих друзей. Кто-нибудь из стоящих слева или справа от вас не достигнет цели.
Беван стоял слева от Рэнда, а Алекса – справа. Оба посмотрели на Рэнда. Беван покачал головой и округлил глаза. Его было нелегко запугать.
– Только самые достойные узнают, что означает стать Братом. – Грасет взмахнула руками, гибкими и грациозными благодаря двойным локтям, приглашая их войти в ворота.
Рэнд разыскал свой рюкзак в куче у ворот и перекинул через плечо. Он вошел одним из последних. Ворота захлопнулись за ним с хриплым скрежетом, отрезая его от остального мира. Засовы скользнули в узкие петли.
Рэнд вспомнил, что в каждом, даже самом лучшем сне есть частичка кошмара.
Клео возвышалась над ними, как гора – она была массивной, широкой в плечах и плотной. Она заплела свои каштановые волосы сзади, серый шрам над правой бровью выглядел так, как будто ее поразило молнией. Несмотря на внушительный вес, она двигалась грациозно, обнимая четырех детей, вверенных ее попечению Грасет. Рэнд немедленно испытал теплые чувства к воспитательнице, хотя не знал, отчего именно – она была совсем не похожа на его мать, облик которой почти стерся в памяти Рэнда.
Клео поманила к себе Алексу.
– Для тебя готова чудесная комната, с широким подоконником, на котором можно сидеть по ночам, читать и писать стихи.
Девушка вспыхнула, приоткрыла рот, желая что-то возразить, но тут же опустила голову, и мягкие локоны упали на ее лоб.
Клео продолжала:
– И отдельная комната для тебя, Беван. Шалуна я узнаю с первого взгляда и думаю, тебя надо отделить от остальных – для их же блага.
Беван пробормотал какое-то возражение, но торопливо оборвал себя и пожал плечами.
– Как вам угодно, миледи.
Рэнд боялся, что сейчас она скажет что-то про него, но лицо Клео тут же смягчилось.
– А, чистые глаза, стремящегося к истине! Я поселю тебя с Ахмадом… нет, с Зейном. Да, вот так будет лучше.
Четвертой с ними была девушка – убийственно худая, веснушчатая, с ярко-рыжими волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87