Ты даже не смог оценить, что осталось от корабля, – седоволосый чоя присел рядом с его постелью, его темные глаза затуманились от раздумий. – Что касается корабля, он вполне пригоден для полета.
– Вы могли бы отвезти меня.
– Нет, – отрезал Даман, и непонятное выражение появилось на его широком, морщинистом лице. – Нет, это невозможно.
– Почему?
– Потому что больше я не пересеку границы Союза. У меня есть на это свои причины, и чем меньше ты знаешь, тем лучше, – Даман потер ладони одна о другую. – Как ты себя чувствуешь? Достаточно хорошо, чтобы прогуляться после обеда?
Колени Палатона еще дрожали.
– Я могу… попытаться.
– Тогда ты сам сможешь осмотреть корабль и принять решение. У тебя есть два выхода – вернуться или заживо похоронить себя здесь.
Палатон взглянул на чоя.
– Как сделали вы?
Голова Дамана дернулась, как будто Палатон дал ему пощечину. Его глаза прищурились.
– Я остался здесь ради Клео. Если мы вернемся, ее заберут у меня. Думаю, этого не переживет ни она, ни я. Ты вновь пытаешься узнать то, что тебе опасно знать. Не расспрашивай меня.
Палатон не собирался расспрашивать. Как и у него самого, у них вполне могли быть тайны. Его живот свело – от ненависти к самому себе и от голода. Последнее было вполне поправимо. Палатон поднялся, слегка размял конечности и выпрямился, приняв решение.
– Куда идти?
Глава 20
Корабль был более чем пригоден для службы. Он был, как размышлял Палатон, в гораздо лучшей форме, нежели он сам после прогулки. Они обогнули озеро с соленой водой и топкими берегами и вышли на твердую почву. Здесь оказалась катапульта, пригодная для любых запусков, но Даман заверил, что топлива хватит только для того, чтобы долететь до ближайшего торгового порта. Там тоже были катапультирующие устройства для межпланетных рейсов.
– И тогда, – с широкой усмешкой добавил Даман, – они сдерут с тебя за запуск три шкуры – если, конечно, ты им позволишь.
– Предпочитаю не расставаться с собственной шкурой. Они дают топливо кораблям Союза в кредит?
– Возможно. Вполне возможно. Неужели ты так жаждешь неприятностей, дружище?
Он был явно перевозбужден. Палатону понадобилась всего минута, чтобы определить: причиной тому был страх. Он присел на пень и оглядел корабль, борта которого были облеплены солью и грязью.
– Нет, – наконец ответил он. – Но я не могу оставаться здесь.
Даман скрестил руки на широкой груди.
– Ходят слухи, что Великий Круг нисходит для Звездного дома. Кто же следующий? Освежи воспоминания изгнанника.
– По-видимому, Земной дом, но все знают, что они не в состоянии справиться с кознями Союза и вести прежнюю политику. Звездный дом борется до последнего, а Небесный только и ждет случая захватить престол.
– Значит, со времени моего ухода мало что изменилось, кроме того, что на престол взошел Паншинеа и уже успел постареть.
– Постареть? Палатон обнаружил, что ему трудно справиться с мыслью о старости императора. Риндалан, должно быть, уже совсем немощен, а Паншинеа Находится в самом расцвете сил и зрелости. Если только болезнь не усилилась, он должен быть еще энергичным и умным, как всегда. – Только не он.
– Думаешь? Бровь Дамана изогнулась. Он не носил украшение на лице, в сущности, на его теле, какое только мог видеть Палатон, не было ни украшений, ни татуировки. Только прозрачная ткань кислородной маски, которые оба они надели, чтобы не дышать загрязненным воздухом планеты. – И так, ты посмотрел корабль. Лучше будет, если мы вернемся до темноты.
Палатон встал и смутился.
– Я хотел… передать сообщение.
Собеседник ответил ему суровым взглядом.
– Лучше бы ты этого не делал. Сюда могут нагрянуть ронины.
– Но мой долг…
Даман вздохнул. Потом широко взмахнул руками и поддразнил Палатона:
– …И моя совесть. «Летать и служить» – верно, тезар? У нас есть четверть часа. Давай загоним корабль обратно прежде, чем уйдем. Еще немного – и у тебя не хватит сил.
Палатон сухо улыбнулся.
– Вы умеете идти на компромисс. Может, вернетесь домой и займете престол?
Лицо Дамана затвердело.
– Чо больше не мой дом.
И он безмятежно отошел в сторону, когда Палатон направился к аварийному люку корабля.
Клео встретила их на пороге дома, вытирая свои широкие ладони о рабочий передник.
– Уже совсем темно. Я беспокоилась, – заметила она.
Головой она едва доставала до плеча Дамана. Он ласково обнял ее. Палатон поспешно отвернулся, не желая видеть проявление чувств этой пары. Но едва он повернул голову, стены и потолок здания поплыли перед ним, и он упал. Клео опустилась рядом с ним на колени, положив мягкую ладонь ему на лоб.
– Снова рецидив, – сказала она Даману. – Похоже, он крепко ударился.
– Это моя вина. Мне следовало помнить, что пилот мало ходит, если он может летать. Подержи ему голову, я подниму его.
Палатон, слабый, как тряпичная кукла, лежал на полу и слышал, как эти двое обсуждают его. Он не возмутился даже тогда, когда Даман взвалил его на плечо и понес, прижимая к своему сильному телу. Перевернутая вверх ногами Клео всплыла перед его глазами. Палатона чуть не стошнило, несмотря на пустой желудок, но тут Даман уложил его на тюфяк.
Сжав зубы, Палатон подумал, что худшего и представить себе нельзя. Над ним склонилась Клео. От чашки в ее руках поднимался ароматный пар. Неожиданно она смутилась и взглянула на Дамана.
– Может быть, я смогу сделать для него то, что сделала для тебя…
Даман ответил ей взглядом, в котором смешалась тысяча выражений, и ни одно из них Палатон так и не понял. Но ответ был ясным:
– Нет.
Она кивнула и опустилась на колени рядом с Палатоном, поднеся ему ко рту ложку бульона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87