Он не мог удовлетворить свой голод, не мог помыслить о побеге. Что касается расспросов абдреликов, они казались Недару нелепыми. У него было не больше бахдара, чем у камня, и даже если бы он раскрыл правду, он не мог бы подтвердить свои слова, а абдрелики бы не стали его слушать. Героика здесь была ни при чем, хотя чоя не испытывали недостатка в возможности ее проявления. Просто он, Недар, всегда выбирал иной путь.
Он закрыл глаза и задумался о прекрасной Витерне, о встрече с правительницей Небесного дома, если ему удастся бежать. Эти приятные мечты перешли в сон, и Недар проснулся только тогда, когда люк рядом с клеткой с грохотом отворился.
Он заметил краем глаза гибкую фигурку Алексы, а затем перевел взгляд на громоздкого ГНаска и рядом с ним – фигуру чуть поменьше, принадлежащую врачу-абдрелику, самке, которая первой осмотрела Недара, едва его доставили на корабль. Калак явно не была ничьей подругой, ее роль на корабле исчерпывалась лечением. Сейчас она хмурилась, на лице собирались резкие морщины.
В своей роли посланника ГНаск обычно проводил на корабле не так много времени. Вследствие этого он постоянно носил с собой симбионта, и сейчас тарш сползал по его груди, оставляя за собой скользкую дорожку на коже. Недар почувствовал, как его губы скривились при виде слизнеподобного симбионта. Во всем – и снаружи, и изнутри – абдрелики были отвратительны чоя.
Алекса стояла позади ГНаска, пристально глядя на пилота. Недар отвел глаза.
– Как себя чувствуешь, пилот? – спросил ГНаск. – Ты проспал ужин вчера вечером и завтрак сегодня утром.
Недар огляделся и увидел на полу клетки подносы с заветренным содержимым. Он погрузился в мечты так глубоко, что не слышал, как их принесли. Голый металлический пол холодил ягодицы. Недар с трудом поднялся, чувствуя, как неловки его движения. От него распространялся неприятный застоялый запах. Неужели ему уже стало наплевать на еду, на заботу о самом себе – на все, кроме грез о бегстве?
Или они чем-то одурманили его, а он этого даже не заметил?
Недар потер затекшее бедро.
– Я бы пригласил вас к себе, – заметил он, – но здесь не хватит места. А я… – он взглянул на Калак с подносом инструментов, – я не хочу выходить.
Врач посмотрела на него, подвинула ногой столик на колесах и водрузила на него поднос. Ее толстые пальцы зашевелились, как бы проверяя расположение инструментов.
ГНаск протянул руку, рассеянно поглаживая своего тарша.
– Ты мой гость, тезар, и потому я стою на страже твоих интересов.
– Неужели? Тогда отвези меня домой.
– Сейчас это вряд ли возможно. Будет затруднительно объяснить, откуда ты у нас взялся.
Недар наблюдал, как тяжелая рука поглаживает большого слизня, который не прекращал вылизывать кожу ГНаска. В ответ на этот взгляд слизень зашевелил глазами на стебельках и оглядел Недара так внимательно, что волосы на затылке пилота встали дыбом. Слизень невозмутимо продолжал ползти по торсу абдрелика.
– Я мог бы заставить тебя говорить, – продолжал ГНаск, – но столь суровые методы в прошлом ничего не дали. Ронины обмениваются с нами информацией, как и мы с ними, и ничто не подтверждает, что пытки помогут нам заполучить то, что нужно. Особые препараты здесь тоже не подходят. Мы зашли в тупик, Недар. У тебя есть сведения, которые мне нужны. Ты дашь их мне?
Недар горько усмехнулся и заметил:
– Не дам даже в обмен на мою жизнь, – он взглянул на Алексу, которая беспокойно вышагивала за спиной ГНаска, но теперь ошеломленно застыла.
ГНаск улыбнулся.
– Так я и думал. Ладно. У меня есть возможность провести один эксперимент, до этого опробованный всего два раза, причем никогда еще на чоя. По правде говоря, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из абдреликов согласился на такую процедуру, – он обхватил ладонью тарша и начал осторожно снимать его с кожи. – Должен предупредить тебя: если ты выживешь и даже если расскажешь все, что мы хотим узнать, мы никогда не отпустим тебя. Ты станешь одним из нас, и я сильно сомневаюсь, чтобы твой народ захотел принять тебя обратно. Абдрелик положил симбионта на поднос из нержавеющей стали, приготовленный Калак.
– Не знаю, удастся ли этот опыт с тобой. Вот с Алексой, – голос ГНаска дрогнул, – все прошло успешно. Мой симбионт сейчас находится в такой стадии роста, когда происходит вживление среди моего народа, но поскольку у меня еще нет наследников, я вынужден пропускать эту процедуру. Что может быть лучше жертвы этого сегмента ради получения тайн чоя?
Он не обратил внимания на тихое восклицание Алексы, но Недар услышал его. Он вновь взглянул на нее, и заметил, что Алекса побледнела и задрожала, рот в ужасе приоткрылся под трясущейся ладонью, как будто она не могла вынести слов абдрелика. Ее реакция удивила Недара, и откуда-то из глубин в нем стремительно вырос страх.
Калак коротко спросила:
– Где вы хотите вживлять его?
– В верхней части шеи, там, куда он не дотянется даже со своими двойными суставами, – деловито отозвался посланник.
ГНаск ласково провел ладонью по телу слизня и проговорил:
– Ты даже не представляешь себе, что это за честь, – он взглянул в глаза Недара. – Нет, в самом деле! У абдреликов вживление происходит только тогда, когда мы удовлетворены ими. Каждая семья всю жизнь охраняет своих тар-шей. Он передаст тебе много знаний о моем роде. Вот потому, – абдрелик усмехнулся, показывая клыки, – я не смогу отпустить тебя.
Алекса упала на колени. Она молча трясла головой, и выражение на ее лице говорило Недару больше, чем слова абдрелика.
Тарш пополз по серебристому подносу, оставляя блестящий след.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100