– Императору Пепису надоело потакать гражданским беспорядкам, – медленно сказал он. – К тому же, Шторм знает, что Джонатан всегда у него под рукой. Ведь человек в коматозном состоянии не встанет с постели и не пойдет прогуляться по улицам Мальтена! А из обширных владений уокеров можно извлечь кое-какую пользу, конечно, пока отсутствует Святой Калин из Блуила, – министр опустил глаза и заговорил совсем тихо. – Никакого секрета в том, что Шторм хочет сместить Пеписа с Триадского Трона, нет. А для того, чтобы осуществить это, ему нужна поддержка. Именно для этого он налаживал отношения с Зелеными Рубашками, а теперь собирается добраться и до уокеров Так что отсутствие Святого Калина входит в сферу его личных интересов.
Динаро задышал, как загнанный зверь, и посмотрел болезненными глазами куда-то в дальний конец вестибюля.
– Так вы знаете это... – наконец-то произнес он.
– Я – министр полиции, – кивнул Баластер. – Как вы понимаете, без разведывательных органов я ничего не буду стоить. Что же касается Пеписа, так он мой император, и даже если он очень нуждается в помощи Джека Шторма, я не колеблясь сообщу ему о том, что он пользуется очень опасным инструментом.
– Видимо, точно так же поступлю и я, – тихо отозвался молодой уокер. – Спасибо, Баластер. Вы сообщили мне очень важную информацию.
Вандовер выбрался из-за ширмы, кивнул Динаро:
– Всегда буду вам рад! – и вышел на улицу. Только миновав охрану из щелкающих панцирями траков, министр позволил себе победоносно улыбнуться.

* * *

Шторм стоял у постели Джонатана, гораздо более походящей на большие детские ясли. Элибер действительно не преувеличивала: от того человека, которого раньше знал Джек, осталась только оболочка.
Личный телохранитель Калина был огромным, сильным и, вместе с тем, застенчивым, как ребенок. А сейчас он похудел и обмяк, будто бы сломался в самой середине своего естества. Мерное бульканье, щелчки и постукивания работающей аппаратуры наполняли ком-пату Элибер, стоящая рядом с Джеком, вздрогнула и попятилась к двери. “Интересно, – подумал Шторм, – когда меня отыскали на блуждающем корабле после семнадцати лет криогенного сна, я был в таком же состоянии?”
Элибер была очень бледной. Она вздохнула и тихо сказала Джеку:
– Они поставили его на искусственное жизнеобеспечение сразу же после того, как отыскали. А с тех пор ему с каждым днем становится хуже и хуже.
Шторм посмотрел на мониторы. Колонки цифр, показывающие, в каком состоянии находится организм больного, даже такому невеликому специалисту в медицине, как он, говорили, что человек, лежащий перед ними, вряд ли когда-нибудь поднимется с постели.
Джек посмотрел на большой экран, занимающий половину стены. То, что наблюдение за Джонатаном велось постоянно, было ему понятно, а вот определить, человек или компьютер осуществляет его, он не мог.
– Какие у него шансы? – спросил Джек, подойдя к экрану постоянного наблюдения.
– Его жизнь можно поддерживать сколько угодно, но будет ли в этом смысл... – экран не загорелся, но по неровному голосу, раздавшемуся в микрофоне, Шторм понял, что разговаривает не с машиной, а с человеком. Да и сам смысл ответа выдавал чисто человеческий мозг – машину всегда беспокоили только механические функции, о смысле жизни и её цели она задуматься не могла.
Джек взглянул на Элибер, все еще стоящую у входной двери, и тихонько спросил:
– Как ты думаешь, Джонатан примирился со своей участью?
Элибер покачала головой:
– Я не знаю, Джек. Он хмыкнул:
– А жаль. Например, мне хотелось бы понять, увезли Калина или он уехал по собственной воле.
– Калин ни за что не оставил бы Джонатана в таком состоянии, – с негодованием ответила она.
– Не говори так, Элибер, – покачал головой Джек. – Пока мы видим как раз обратное – Калин оставил его. А вот по собственной воле или по принуждению – это вопрос.
Щеки Элибер залились пылающим румянцем:
– Джек Шторм, как же ты можешь такое говорить! Джек посмотрел на нее кротко и нежно:
– Мне надо знать, а поэтому я обязан задавать вопросы. Кто нашел Джонатана? Куда они летали? Может быть, Святой Калин посещал какие-то митинги на периферии Доминиона, и там их застигли беспорядки? А может быть, они были перехвачены кем-то неизвестным? Где искать виновников – среди врагов или среди друзей? Вот в чем вопрос.
Элибер подошла к нему и тихо сказала:
– Извини, а я думала...
Джек улыбнулся и посмотрел на человека, лежащего в огромной медицинской люльке:
– Джонатан, ведь ты был и моим другом. Что бы ты рассказал мне, если бы пришел в сознание?
Шторм положил свою руку на неподвижное плечо первого помощника Калина. Вдруг – по безжизненному телу прокатилась судорога. Элибер охнула от изумления, и звук её голоса слился с сиреной включившейся сигнализации. Экраны мониторов засветились вспышками яркого света. Джек отдернул руку и инстинктивно отскочил на шаг от кровати.
– Что происходит? – крикнула Элибер голосом, напряженным от страха.
Тело Джонатана прыгало и извивалось. Из-за конвульсий нарушились контакты, и сейчас много проводов, питающих тело, висело в воздухе. Джек знал, что врачи вот-вот будут здесь, а пока ему надо хоть как-то удержать больного на кровати. Он подошел к уокеру и обхватил его тело своими сильными тренированными руками.
Шторму казалось, что время течет очень медленно, как настоящий тяжелый загустевший мед, а он, Джек, застрял в его гуще и не может выбраться наружу. Он слышал голос Элибер, но не мог разобрать слов, которые она говорила, – они были слишком растянутыми для него. Он хотел понять, что происходит, и вспоминал мучительно и долго, что вывести Элибер из равновесия очень трудно, но мысли путались и увязали в густой массе времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68