Ксенобиолог посмотрел вверх и съежился: какое-то огромное существо в бронекостюме спускалось с дерева. Лицевое стекло шлема было опущено, и Матердан не мог рассмотреть лица. Он закрыл глаза руками и попятился.
– Что вы здесь делаете, маленький человечек? – бронированная перчатка схватила его за шкирку и подняла в воздух.
– Шторм, – еле слышно выдавил ксенобиолог. – Мне нужен командир Шторм.
Огромная железная рука тряхнула его в воздухе:
– Что вы сказали?
Матердан закашлялся и стал беспомощно болтать ногами.
– Я должен найти командира Шторма! – его плохонькая рубашка треснула и поползла по швам. Матердан упал на землю, тут же поднялся и побежал от неизвестного рыцаря.

* * *

Матердан еле добрался до своего засекреченного убежища в мальтенских трущобах. Он закрыл дверь на два замка со сложным шифром и прислонился к стене. Каждый нерв в его маленьком теле пульсировал от напряжения. Плечо болело, и все-таки он был цел!
Его пульс еще долго бился с удесятеренной скоростью, но времени отдыхать и приходить в себя не было. Ксенобиолог вошел в комнатку, оборудованную под лабораторию, открыл шкафы и стал выгребать из ящиков пленки с результатами своих исследований. Он должен был срочно все это уничтожить. Наверное, Зеленые Рубашки не зря засекретили его работу – после того разговора, свидетелем которого он невольно оказался, ксенобиолог вообще перестал понимать, кому можно верить. Видимо, политика была такой грязной штукой, что к ней не стоило подходить близко.
Матердан укрепил на штативе большой тигель и бросил на его дно несколько кусков сухого спирта. Вот так – теперь пленки будут гореть быстро и почти без дыма. Одна, вторая, третья... да стоило ли их считать? Работа была почти завершена, и все, что нужно, прочно запечатлелось в его памяти. И все же – ни в какие чужие руки эти факты не должны были попасть. Когда будут уничтожены все пленки, ему придется взорвать лабораторию и сбежать в какое-нибудь укромное место. И Зеленые Рубашки, и траки будут преследовать его, а значит, дальнейшие действия надо хорошо обдумать.
Матердан был так занят собственными мыслями, что даже не услышал, как открылась наружная дверь и на пороге появился лохматый медведеобразный милосец. Ксенобиолог вскрикнул. До сих пор он знал только одного милосца – того самого, который служил одновременно и тракам, и Доминиону.
Гигант широко разулыбался и показал клыки:
– Я шел за тобой, малыш. Расскажи мне, о чем важном ты должен был сообщить командиру Шторму?
Матердан отступил к стене и с ужасом посмотрел на милосца:
– Я... мы... у меня есть для него информация...
– Только для Джека? – переспросил милосец и прошелся по комнате. – Давай не будем дурачить друг друга, парень! Я – Крок, а ты – Матердан. Моя королева с нетерпением ждет твоего возвращения.
– Я... мы... – в горле у ксенобиолога пересохло. – Я не тракианская собственность, а свободный человек!
– Свободный, а к тому же еще и страшно перепуганный. – Крок покачал головой. – Я сейчас скажу тебе то, что знают очень немногие, – я тоже свободен. И все же моя королева отрубит мне голову и выпустит кишки, если узнает, что я тебе это сказал. Короче, сегодня ты приходил в императорский дворец, чтобы найти Шторма. У Джека сейчас большие неприятности, так что, если хочешь передать ему что-то, сделай это через меня. Матердан провел дрожащими пальцами по стене:
– А п-по-т-том в-вы уй-д-д-д-ете?
Лохматая морда Крока разулыбалась. Матердан все еще не знал, что ему делать, но вдруг – лохматая рука в бронированной рукавице легла на его плечо. Боль и ужас быстро довершили дело. Слова посыпались из ксенобиолога, как орехи:
– Все дело в норците. Расскажите ему... Шторм знает. Я работал над этой проблемой. Расскажите ему... Я жил среди траков. Их низшее сословие – трутни – здорово отличается от других. И еще я знаю, почему траки так нуждаются в норците. Расскажите ему... Какое-то время я думал, что они покрывают норцитом крылья, но это не так. Старое оружие Джека покрыто норцитом. Он был уверен, что траки не могли его видеть, Вообще-то они могли его видеть, но не видели... Расскажите ему...
– Помедленнее! – зарычал Крок и тряхнул Матердана за плечо. Матердан вдохнул в себя глоток воздуха и опять заговорил:
– Это происходит примерно так: траки перемалывают норцитовую руду в порошок и глотают ее. Норцит здорово усиливает боевые качества их воинов. А низшие касты этим не занимаются – они ведь не воюют! Когда норцит имеется в составе другого тела, траки чувствуют его, но при этом думают, что перед ними стоит другой трак. Но так было раньше. Теперь они знают, что враг использует норцит, и принимают это в расчет. Но кое-чего они совсем не знают. А именно – норцит неблагоприятно влияет на них самих. Короче, скажите Джеку, что все заключено в норците.
Матердан замолчал и внимательно посмотрел на Крока. Он специально сформулировал последнюю фразу двусмысленно и загадочно – очень уж не хотелось маленькому человечку обо всем, что он узнал такою ценой, сообщать милосскому медведю. А Шторм... Шторм с легкостью додумает недостающее.
– Это все? – пристально посмотрел на него Крок.
– Да. А вы запомните это?
– Конечно, – милосец непонятно хмыкнул. – Я все запомнил очень хорошо. А ты? Матердан вздохнул:
– А я только что сжег записи.
– Это правильно, – милосец подошел к Матердану. – Мне очень жаль тебя, малыш...
Ксенобиолог закричал и протестующе замахал руками, но кости его черепа, зажатые в огромных лапищах Крока, треснули, и он обмяк прямо в медвежьих лапах. Крок давил на череп ученого до тех пор, пока не убедился в том, что тот уже десять, а может быть, и двадцать раз мертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68