– Вы хоть иногда заглядываете в План? – гневно спросил Император. – Мозг человеческого младенца недостаточно развит, чтобы вместить искру творца. При входе в него она сжимается, и творец забывает, кто он такой. Плотное тело взрослеет, творец обзаводится временным сознанием – точно так же, как люди, – а затем уходит из воплощения. Если в течение жизни он не вспомнит себя, он останется привязанным к плотному миру наравне с людьми. Теперь вы поняли, что ей грозит?
– Что же теперь делать? – встревожилась Императрица. – Мы довольно долго разговаривали, и она, конечно, уже в воплощении.
– Нужно помочь ей вспомнить себя, пока она не вышла из воплощения.
– Как это делается?
– Это? – Император обхватил седую бороду ладонью и ненадолго задумался. – Самый простой и надежный способ – покинуть плотное тело в состоянии повышенной сознательности.
– Обычно бывает наоборот, – сказала Императрица. – Сначала тускнеет сознание, а затем уходит искра.
– Знаю. Чтобы сознание оставалось бдительным, нужно умереть медленно и в хорошем физическом состоянии.
Маг, лучше других знакомый с жизнью людей, догадался первым.
– То есть умереть насильственной смертью и в мучениях? – уточнил он.
– Да, можно сказать и так, – подтвердил Император. Он окинул взглядом сидящих, словно выбирая. – Нужно поскорее разыскать ее там и создать ей условия для такой смерти. Тогда, будем надеяться, она вернется к нам. Кто из вас пойдет за ней?
Взгляды забегали и один за другим остановились на Маге.
– Ты у нас самый быстрый, – сказала ему Императрица. – Выручи ее.
– Давай, бездельник, – хлопнул его по плечу Воин. – Ты у нас самый хитроумный.
– Поторопись, скрытный, – буркнул Крон.
– Маг? – Император смерил его взглядом. – К вечеру мы ждем вас обоих.
Глава 19
Маг без труда разыскал искру Хризы. Бледно-голубое сияние исходило из пустынного уголка какой-то засушливой южной местности. Других искр поблизости не было. Или это она затмевала их? Маг присмотрелся внимательнее – нет, кажется, не было. Значит, можно будет просто появиться перед ней.
Он опустился невдалеке от Хризы и создал себе плотное тело. Перед его человеческим зрением оказался мужчина лет тридцати, сидевший на плоском камне посреди песчаной равнины, едва покрытой жесткой, выгоревшей на солнце травой. Тонкокостный, худощавый, с узким аскетическим лицом и мягким взглядом, напомнившим Магу привычное выражение лица Жрицы, с темными волосами до плеч и клинообразной бородкой, темнеющей на странно бледном лице.
Мужчина казался погруженным в глубокую, сосредоточенную задумчивость. Это было кстати. Такое настроение способствовало разговору, который намеревался завести Маг. Он сделал шаг по направлению к сидевшему – легкое, неслышное движение, но тот почувствовал чужое присутствие и поднял голову.
– Кто ты, появляющийся так внезапно? – Проницательный взгляд мужчины уперся в Мага, словно хотел увидеть его насквозь. Голос оказался мягким, глуховатым, довольно-таки высоким для мужского.
– А ты можешь ответить мне, кто ты? – Маг решил начать сразу, не тратя времени на вступления. Человек, в теле которого воплотилась искра Жрицы, не мог оказаться недалеким.
– Я? – мягко переспросил мужчина. – Странное совпадение – я думаю сейчас именно об этом. Мне кажется, что мне очень важно узнать, кто я такой.
Это был хороший признак. Искра Жрицы беспокоилась в чужом теле, она ощущала потребность вспомнить себя.
– Ты что-нибудь надумал? – спросил Маг.
– Да, – медленно кивнул тот. – Я, кажется, нашел ответ. Я – бог и сын божий.
– Бог? – Маг обрадованно ухватился за слово. – А какой ты бог? Ты помнишь, какой ты бог?
– Как я могу это помнить? – пожал плечами мужчина. – И тем не менее… мне кажется, что я помню… но ускользает… Нет, не то… всемилостивый… милосердный… но, может быть, это не обо мне?
– А чей ты сын? – требовательно спросил Маг, спеша воспользоваться его растерянностью.
– Я – сын Единого, – уверенно ответил тот. – Нет других богов, кроме Единого, а я здесь для того, чтобы сообщить об этом людям. Конечно же! – его глаза живо сверкнули. – Я с детства помнил одно: что я должен рассказать другим о Едином – о истинном боге, всемилостивом и милосердном. Они верят во многих богов, но они заблуждаются, как же они заблуждаются!
– Ты помнишь только это? – Магу было больно видеть, как мучительно бьется в этой клетке ослепшая искра Жрицы. Верная чувству долга, она не помнила себя, но помнила задачу, ради которой явилась сюда. – Может быть, ты вспомнишь что-то еще? Хоть что-нибудь? У тебя же есть, должно быть высшее зрение – взгляни же им на меня! Ты помнишь меня, Хриза?
– Ты знаешь мое имя? – блеснул взгляд мужчины. – Ты знаешь, что меня зовут Иса?
Досадное совпадение – оно мешало воспоминаниям. Карие глаза мужчины рассматривали Мага, в них нарастало напряжение.
– Да, я откуда-то знаю тебя, – пробормотал он. – Ты… ты… лукавый?
– Лукавый, – подтвердил Маг, усмехаясь про себя: вот, оказывается, как его называла Жрица. – Кое-кто звал меня и так. Но чаще меня звали скрытным. Или светоносным.
– Помню, – снова пробормотал мужчина. – Что-то помню… Я недолюбливал тебя… ты – смутьян и выскочка, который делает все назло другим. Который обожает смеяться над другими… который вечно вносит во все беспорядок, вечно всем недоволен и ставит все с ног на голову… нет, я не любил тебя.
Хорошенькое же мнение сложилось о нем у Жрицы! Маг напомнил себе, что честно заслужил его. Но, откровенно говоря, оно могло бы быть и получше.
– Рад, что ты вспомнила меня, – сказал он. – Теперь осталось еще немного – вспомни себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131