Миле показалось, что земля ушла у нее из-под ног. Ее, тридцатилетнюю женщину, провели как школьницу. Как она раньше не догадалась? Ведь Евгений под разными предлогами не оставался с ней ни на одну ночь, а в выходные якобы всегда был занят на работе.
– Ты женат? – с трудом разлепила она губы.
Евгений развел руками и снова понес какую-то околесицу. Естественно, жена Евгения была самой большой стервой, каких только свет видел! Его не понимают, не любят, не ценят, он хочет развестись. Секса с женой у него нет, а Милу он очень любит. В общем, Евгений говорил по накатанной схеме.
Мила выгнала его, но он взял ее измором телефонными звонками и ежедневными приходами с Боней к ней на работу. Каждый день Евгений обещал уйти к Миле, и она снова начала с ним встречаться, проклиная себя за малодушие. Мама Милы приняла Евгения молча – как неизбежность, не препятствуя личной жизни дочери, но и не радуясь ее выбору. Когда Евгений приходил к ним домой, она тактично удалялась из дома. Такое положение вещей сохранялось уже два года. Первая влюбленность у Милы давно прошла, ждать и надеяться на то, что Евгений действительно останется с ней, она больше не хотела. С каждой встречей в Миле накапливались раздражение и безразличие, она понимала, что еще немного – и она взорвется.
Останавливала, правда, привязанность и некая мысль остаться вообще одной, даже без любовника. Кроме того, Евгений помогал Миле материально, все же он был бизнесменом.
Он мог починить что-нибудь у нее в доме и ввинтить лампочку, и это тоже было для нее ценно… но противно. Мила понимала, что он не ее мужчина и никогда им не станет, что она всего лишь любовница и довольствуется объедками. А еще ей было стыдно перед женой Евгения и его детьми, но об этом она вообще старалась не думать.
Камилла тряхнула головой, словно прогоняя плохие мысли, и, пройдя на кухню, уныло щелкнула кнопкой электрочайника. Получалось, что они с Евгением использовали друг друга, только в дураках оставалась она одна, так как у Евгения были жена и дети, а у нее не имелось никого, кроме ее пациентов.
В дверь позвонили, и Мила пошла открывать. На пороге стояла ее лучшая подруга Надя Ситцева, особа неуравновешенная и эксцентричная. С Надей Ситцевой Милу познакомил Роман – она тоже была из художественной среды. Вот уж кто был совсем повернут на защите окружающей среды! Камилла хотя и помогала животным, но она не была вегетарианкой и носила кожаную обувь. Конечно, Миле было жаль животных, но она понимала, что это неизбежность. Мясо животных едят, а из их кожи делают вещи. Надежда Ситцева была совсем другой. Она была фанатичкой своего дела, закоренелой вегетарианкой, и агрессивно относилась к людям в шубах из натурального меха и в ботинках из кожи крокодила. Она большую часть своей жизни проводила в каких-то немыслимых тусовках, сборищах и пропагандировала защиту животных и окружающей среды. Вполне понятно, что Надя состояла в партии зеленых. В ней энергия била ключом, ей все время надо было что-то делать и в чем-то участвовать. Она была невысока, худа, рыжеволоса, с суетливыми движениями и громким голосом, никак не подходившим к ее комплекции.
– Привет, подруга! – ворвалась она в квартиру. – Видела, как отъезжал от дома твой благоверный. Все еще не послала его?
– А что мне его посылать? Альтернативы нет…
– Не думала, что такой порядочной девушке нужна альтернатива чему-то настоящему.
– А где ты видишь настоящее? Не становись моей мамочкой. Твой Димка, что ли, настоящий? Он не просыхает, да еще и обворовывает тебя. Я не влюблена, и это меня устраивает. Евгений пусть будет, он не мешает мне, – ответила Мила, приглашая подругу на кухню.
– Зато ты мешаешь его жене, – сказала Надя, и здесь уж было нечего возразить. – Эх, подруга! Я представляю тебя рядом с каким-нибудь мачо.
– Мачо?
– Ну, такой знойный тип, сексуальный и агрессивный, какой-нибудь красивый итальянец или испанец. Вот тут-то ты голову и потеряешь, забудешь про своих животных, нарожаешь кучу детишек и пригласишь меня в крестные.
Мила рассмеялась.
– Как у тебя все складно получается.
– Конечно! Ты заслуживаешь счастья! Кто, если не ты? Никаких альфонсов нам не надо, пусть твой принц будет очень богат и щедр! – продолжала кричать подруга.
– Ага! Про альфонсов вспомнила. Кому я нужна? Они же обслуживают богатых дам, а что с меня взять?
– И очень хорошо, что такие к нам не пристанут, будем искать богатого и красивого! Представляешь: будешь жить в роскошном доме с джакузи и золотым унитазом…
Мила снова рассмеялась.
– Поверь мне: золотой унитаз для меня не принципиально. Богатые и красивые мужчины давно все разобраны, да и мест свободных на роли их любовниц тоже нет.
– А мы найдем! – упрямилась Надя.
– Вот себе и ищи, тоже с личной жизнью не все в порядке.
– Ты больше заслуживаешь счастья, и я за тебя беспокоюсь. Потом, ты у нас красивая, стройная, вот тебя и протолкнем! – решила Надя, располагаясь на кухне подруги, как у себя в доме. – За это и выпьем!
На столе с клеенчатой скатертью появилась бутылка вина из холщовой сумки Нади.
– Давай сообрази закуску!
Мила полезла в холодильник допотопной модели, но продолжавший хорошо работать, и достала ветчину, свежие овощи и зелень. И тут до нее наконец-таки дошло сказанное подругой.
– Постой… что ты имеешь в виду, говоря, что меня протолкнешь? Это куда это?
– На международный рынок невест! – самодовольно заявила Надя.
– На к-какой рынок? – заикаясь, уточнила Камилла.
– На международный! Ну сама посуди – здесь у тебя ничего не получится. Ведь пробовала же, и что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14