она опять о себе возмечтает, мешать-то нам и не будет; да ты сделай так, чтоб и муж видел.
Миловидов . Мне это не долго.

Бессудный отворяет среднюю дверь и что-то шарит на лежанке. Миловидов берется за усы.

Евгения . Вам это стыдно! вы благородный! С купцов мы не взыскиваем, потому с них и взыскать нельзя – они без этого жить не могут; а благородные люди совсем дело другое.
Миловидов . Да что ты ко мне пристала! Я сказал, что пошутил!
Евгения . Вам-то ничего, да мне-то не хорошо.

Бессудный уходит.

Миловидов . Опять ушел.
Евгения . А вот он нынче ночью уедет…
Миловидов . Куда? На разбой, что ли?
Евгения . Кто его знает. Лошадь с поля пригнали, тележку готовят да с Жуком шепчутся. Так ты и приезжай; лошадей-то за кузницей оставь, а сам в задние вороты. Я тебя в сенях подожду.
Миловидов . Ну и отлично! Хватская штука! Так непременно: ты меня жди.
Евгения . Муж-то раньше свету не вернется.

Бессудный входит.

Миловидов (берется за усы) . Я и не знал, что ты такая сердитая.
Евгения . Мы завсегда вам рады, и просто не знаем с мужем, как вам и угодить; только уж вы оставьте, вперед этого не делайте, прошу я вас.
Миловидов . Ну хорошо, хорошо!
Евгения . Чем потчевать прикажете? Чайку не угодно ли?
Миловидов . Нет, не хочу. Да что Аннушку не видно? Домой бы поехал, да пусть лошади отдохнут; хоть бы с ней поболтать.
Евгения . Кто ее знает, должно быть в светелке. Я, пожалуй, пойду кликну. Только вы мужу не говорите, что я вам выговаривала; а то он, пожалуй, рассердится: скажет, как ты, дура деревенская, смеешь господ учить, которые умнее тебя.
Миловидов (смеется) . Хорошо, не скажу, не скажу.
Евгения (наткнувшись на мужа) . Ох, чтой-то ты, Ермолаич, как перепугал! Я тебя и не вижу. Да когда же ты, Ермолаич, взошел-то?
Бессудный . Уж ты ступай, куда тебя посылают.

Евгения уходит.

Лошадей-то отложить аль нет?
Миловидов . Не надо, пусть так постоят. Какая жена-то у тебя строгая!
Бессудный . Полоумная она или умна, что ль, очень, уж я и не разберу.
Миловидов . Ты не разберешь, так кто ж ее разберет; тебя тоже на кривой-то не объедешь.
Бессудный . Оно точно, что меня объехать трудно; только нынче больно народ-то хитер стал. Люди-то всё умнеют, а мы-то стареем да глупеем.
Миловидов . Так ты боишься, что жена-то умней тебя будет, когда ты состареешься?
Бессудный . Уж это сохрани господи! глупей бабы быть! Не то что умней, а вороватей.
Миловидов . А ведь, должно быть, скверно, когда жена обманывает! Как ты думаешь?
Бессудный . Что хорошего! Да ведь каков муж! Другого обманет, так и сама не рада будет, что на свет родилась. Вот я тебе притчу скажу. Был у меня приятель, мужик богатый, человек нраву крутого. Только стал он за женой замечать, что дело неладно. Вот он раз из дому и собрался будто в город, а сам задворками и воротился, заглянул в окно, а жена-то с парнем. Что ж он, сударь, сделал!
Миловидов . А что?
Бессудный . А вот что: парню-то он дал уйти; выждал поры да времени, затопил овин, будто хлеб сушить, да пошел туда с той – с женой-то, с подлой-то, да живую ее, шельму, и зажарил. Вот что он сделал!

Молчание.

Миловидов . Судили его за это?
Бессудный . Нет.
Миловидов . Отчего же?
Бессудный . Да кто ж видел? Кто докажет? Сгорела, да и все тут. Он потом на Афон молиться ушел. А по-моему, так и судить-то не за что: моя жена, я в ней и властен. Да где ж это бабы-то? Где вы там?

Аннушка показывается в средней двери.

Поди, что ты там забилась! Где вас надо, тут вас и нет. (Уходит.)

Явление восьмое

Миловидов и Аннушка .

Миловидов . Скучно что-то, Аннушка!
Аннушка . Вам-то скучно? Может ли это быть?
Миловидов . Отчего же?
Аннушка . Да вы какое хотите веселье, такое себе и найдете. Все в вашей воле. Вам некогда и скучно-то быть! А вот нашу сестру скука-то одолеет, тут куда деться!
Миловидов . Не то что мне скучно, а так, делать нечего.
Аннушка . Да какое же у господ дело! Разве вы, век свой живете, делаете что-нибудь! Обыкновенно одна только забава! Надоело дома, по соседям пировать поедете; и то наскучило, так соберете псарню да зайцев гонять; а то так над нашей сестрой издеваетесь да помыкаете как хотите. Ведь вы, чай, про себя-то думаете, что у нас души нет, мы и чувствовать ничего не можем. Вы, чай, думаете, что мы и не тоскуем никогда. А знаете ли вы, Павлин Ипполитыч, что несчастней нас, девушек, нет никого на свете.
Миловидов . Да пожалуй, что ты и правду говоришь.
Аннушка . Правду, Павлин Ипполитыч, правду!
Миловидов . Да что ты стоишь, Аннушка! Садись сюда ближе!
Аннушка . Сейчас. Вам трубку?
Миловидов . Да. (Кричит.) Гришка!
Аннушка (берет трубку и подходит к дверям) . Гришка, подай барину трубку. (Приходит и садится рядом с Миловидовым.) Какой хотите пример возьмите, хоть меня. Приходит девушка в возраст, как должно; что у ней на уме, спросите-ка! Милый человек и больше ничего. Потому всякая знает хорошо, что только ей и пожить, пока она на свободе; а как выдали замуж, так и стала работницей до самой смерти. В это время долго ль нас обмануть! Всякому веришь; кто что ни говори, все думаешь, что правда. Вот этак другой обойдет девку словами, та думает, что она в раю; а он про нее и думать забудет, да еще смеется над ней. Вот когда, Павлин Ипполитыч, девушке скучно-то бывает. Вот когда ей жизнь-то не мила. А у вас какая скука!
Миловидов . Разумеется.

Гришка подает трубку и уходит.

Аннушка . Нападет тоска по милом-то, куда с ней деваться? Эту тоску в люди не снесешь, ни с кем не разделишь. Разве пожалеют тебя? Всякий над тобой же смеется. И размыкивай горе одна, в углу сидя. А одной-то с горем куда тяжело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15