ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
все деньги, мол, потрачены на крупы; обождите, граждане зеки, вот продадим продукцию – и сахар с маслом заработаем.
В тюрьме и зоне, как и на свободе, хорошо живет тот, у кого есть деньги. А деньги есть у того, кому помогают из-за колючки. В зоновских магазинах пользуется спросом дешевый товар: консервы рыбные, повидло, маргарин, сигареты типа «Прима». Однако могут наполнить прилавок такой дорогостоящей дрянью, что никакого «лицевого счета» не хватит… Бывают кризисные периоды, когда та или иная зона испытывает сильнейший дефицит курева, чая и прочего. Начинается всеобщее волнение, могущее при определенных условиях перерасти в бунт.
Зеку положена передача или посылка: это тоже важное подспорье лишними калорями (оговорился: совсем-совсем не лишними). Чесночок, сало, сигареты, карамель какая-нибудь – вот достойный джентльменский набор «мужицкой дачки» – от матери, от жены, от вольного кента.
Иногда вечерний «базар» после чифира соскальзывает на воспоминания о деликатесах «свободной жизни». Так, например, в один зимний вятский вечерок Саня Малыш поведал о посещении им дорогостоящего московского ресторана; Буня припомнил ломящиеся от жратвы столы собственной свадьбы; Жора Лемех на воле объедался черной икрой – потому что браконьерил в Таганрогском заливе… Вдруг заскрипела шконка второго яруса, и слово попросил старый бомж Тихоныч: «А я, пацаны, тоже… ел однажды… макароны, белые… промытые… с маслом…»
Наступила короткая пауза, после которой компания «мемуаристов» закатилась дружным хохотом… Хотя и было это все грустно…
Нельзя, по тюремно-лагерным понятиям, ничего покупать в пищеблоке. Повар не в магазине покупает мясо, а кроит куски от общего стола; он отнимает калории, а значит, и здоровье у того, с кем ты делишь тяготы каторжанского бытия.
Если вернуться к проблеме большой и маленькой пайки, то можно припомнить «кишкометов-проглотов» (обжор) в зоне общего режима, собиравших со столов «шлюмки» с остатками каши и вываливавших ее в свои. Хотя, конечно, были и легендарные зоны, в которых хлеб ставился на столы в нарезанном виде, без нормы, в больших тарелках. Большое количество его и оставалось после еды. Это – сытая зона. В такой зоне можно пообедать с добавкой, но все равно – умный зек не станет злоупотреблять, зная, что перемены к худшему могут произойти неожиданно, а привычка к большому количеству пищи останется надолго и причинит невыносимые муки.
С едой, как и с азартными играми, связаны многие проблемы тюрьмы и зоны. Еда, пища, хавка и как следствие – крысятничество, голодовки, повышенная смертность, бунты и убийства.
Проблема, однако, может быть решена одним только способом – разумным воздержанием. Погоня за все большим количеством поглощаемой пищи ни к чему хорошему в местах лишения свободы еще не приводила.
На грустные размышления наводят, правда, сообщения о нормах на питание в тюрьмах Запада. От зека к зеку давно уже передается байка о бунте в какой-то американской тюрьме: мол, к завтраку им подали черствые булочки и холодный кофе… Зажрались, однако, господа..
А наши родные условия и нормы хорошо иллюстрируются анекдотом.
В одной из тюрем баландер раздает баланду. Плескает черпак и подает в камерную «кормушку».
3ек (удивленно глядя в шлюмку): Эй ты, рожа! Ты чего плеснул сюда? Мне мясо положено.
Баландер (равнодушно): Положено – ешь.
3ек (снова заглядывая в шлюмку): Так не положено ведь…
Баландер (так же равнодушно): Не положено – не ешь…
«Феня» с «пальцами» на корточках
В тюрьме и в зоне говорят, конечно, на русском языке, дополняя его словами и выражениями из языка блатного – т.н. «фени». Не будем касаться происхождения этого языка – оно закономерно вытекает из необходимости тайны в любом преступном ремесле. Нынче же блатной язык, воровской жаргон проникает во все сферы жизни, и никого уже не удивляют слова «крыша», «штука», «стрелка», «разборка» из уст диктора НТВ или правительственного чиновника. Не говоря уже о деятелях культуры и искусства… В общем, смычка сфер происходит на языковом уровне, а это улика посильней любой судебной.
Именно по языку угадывают опытные зеки своего собрата, определяют его принадлежность к тому или иному режиму. Отсидевший чуть больше года первоходочник, нахватавшись верхушек, уже сыплет направо и налево блатными оборотами. Однако использует он их там, где надо и не надо. Напротив, зек с двумя-тремя ходками (и тем более – «полосатик с особого режима») вставляет блатные слова очень и очень точно, не злоупотребляя остроумной и опасной лексикой: за всякое неверное слово зек отвечает немедленно.
Разговору помогают усиленной жестикуляцией, т.н. «гнутыми пальцами». «Гнутые пальцы» тоже вошли в обиход «вольной жизни» и стали непременным атрибутом общения в среде «новых русских». Но появилась эта привычка от «щипачей» (карманников) и «катал» (профессиональных картежников) – это они «гнули пальцы», постоянно их тренируя, дабы не потерять умения осуществить «карманную тягу» с «чердака фраерского» «лепня» (кармана пиджака жертвы) или «передернуть картишки» на глазах у «лоха».
«Феня» постоянно обновляется, обогащается новыми выражениями типа «не дави на блатпедаль», та же «крыша» (бандитское прикрытие). Другие слова типа «голубятник» (вор, похищающий белье с чердаков) – исчезают из «фени» за ненадобностью. Некоторые выражения очень остроумны: «гидрокурица» (селедка), «Иван Тоскуй приехал» (приступ язвы), «Иван с Волги» (хулиган)… Часть оборотов используется как опасный способ припутать новичка или с целью придать презрительный смысл:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
В тюрьме и зоне, как и на свободе, хорошо живет тот, у кого есть деньги. А деньги есть у того, кому помогают из-за колючки. В зоновских магазинах пользуется спросом дешевый товар: консервы рыбные, повидло, маргарин, сигареты типа «Прима». Однако могут наполнить прилавок такой дорогостоящей дрянью, что никакого «лицевого счета» не хватит… Бывают кризисные периоды, когда та или иная зона испытывает сильнейший дефицит курева, чая и прочего. Начинается всеобщее волнение, могущее при определенных условиях перерасти в бунт.
Зеку положена передача или посылка: это тоже важное подспорье лишними калорями (оговорился: совсем-совсем не лишними). Чесночок, сало, сигареты, карамель какая-нибудь – вот достойный джентльменский набор «мужицкой дачки» – от матери, от жены, от вольного кента.
Иногда вечерний «базар» после чифира соскальзывает на воспоминания о деликатесах «свободной жизни». Так, например, в один зимний вятский вечерок Саня Малыш поведал о посещении им дорогостоящего московского ресторана; Буня припомнил ломящиеся от жратвы столы собственной свадьбы; Жора Лемех на воле объедался черной икрой – потому что браконьерил в Таганрогском заливе… Вдруг заскрипела шконка второго яруса, и слово попросил старый бомж Тихоныч: «А я, пацаны, тоже… ел однажды… макароны, белые… промытые… с маслом…»
Наступила короткая пауза, после которой компания «мемуаристов» закатилась дружным хохотом… Хотя и было это все грустно…
Нельзя, по тюремно-лагерным понятиям, ничего покупать в пищеблоке. Повар не в магазине покупает мясо, а кроит куски от общего стола; он отнимает калории, а значит, и здоровье у того, с кем ты делишь тяготы каторжанского бытия.
Если вернуться к проблеме большой и маленькой пайки, то можно припомнить «кишкометов-проглотов» (обжор) в зоне общего режима, собиравших со столов «шлюмки» с остатками каши и вываливавших ее в свои. Хотя, конечно, были и легендарные зоны, в которых хлеб ставился на столы в нарезанном виде, без нормы, в больших тарелках. Большое количество его и оставалось после еды. Это – сытая зона. В такой зоне можно пообедать с добавкой, но все равно – умный зек не станет злоупотреблять, зная, что перемены к худшему могут произойти неожиданно, а привычка к большому количеству пищи останется надолго и причинит невыносимые муки.
С едой, как и с азартными играми, связаны многие проблемы тюрьмы и зоны. Еда, пища, хавка и как следствие – крысятничество, голодовки, повышенная смертность, бунты и убийства.
Проблема, однако, может быть решена одним только способом – разумным воздержанием. Погоня за все большим количеством поглощаемой пищи ни к чему хорошему в местах лишения свободы еще не приводила.
На грустные размышления наводят, правда, сообщения о нормах на питание в тюрьмах Запада. От зека к зеку давно уже передается байка о бунте в какой-то американской тюрьме: мол, к завтраку им подали черствые булочки и холодный кофе… Зажрались, однако, господа..
А наши родные условия и нормы хорошо иллюстрируются анекдотом.
В одной из тюрем баландер раздает баланду. Плескает черпак и подает в камерную «кормушку».
3ек (удивленно глядя в шлюмку): Эй ты, рожа! Ты чего плеснул сюда? Мне мясо положено.
Баландер (равнодушно): Положено – ешь.
3ек (снова заглядывая в шлюмку): Так не положено ведь…
Баландер (так же равнодушно): Не положено – не ешь…
«Феня» с «пальцами» на корточках
В тюрьме и в зоне говорят, конечно, на русском языке, дополняя его словами и выражениями из языка блатного – т.н. «фени». Не будем касаться происхождения этого языка – оно закономерно вытекает из необходимости тайны в любом преступном ремесле. Нынче же блатной язык, воровской жаргон проникает во все сферы жизни, и никого уже не удивляют слова «крыша», «штука», «стрелка», «разборка» из уст диктора НТВ или правительственного чиновника. Не говоря уже о деятелях культуры и искусства… В общем, смычка сфер происходит на языковом уровне, а это улика посильней любой судебной.
Именно по языку угадывают опытные зеки своего собрата, определяют его принадлежность к тому или иному режиму. Отсидевший чуть больше года первоходочник, нахватавшись верхушек, уже сыплет направо и налево блатными оборотами. Однако использует он их там, где надо и не надо. Напротив, зек с двумя-тремя ходками (и тем более – «полосатик с особого режима») вставляет блатные слова очень и очень точно, не злоупотребляя остроумной и опасной лексикой: за всякое неверное слово зек отвечает немедленно.
Разговору помогают усиленной жестикуляцией, т.н. «гнутыми пальцами». «Гнутые пальцы» тоже вошли в обиход «вольной жизни» и стали непременным атрибутом общения в среде «новых русских». Но появилась эта привычка от «щипачей» (карманников) и «катал» (профессиональных картежников) – это они «гнули пальцы», постоянно их тренируя, дабы не потерять умения осуществить «карманную тягу» с «чердака фраерского» «лепня» (кармана пиджака жертвы) или «передернуть картишки» на глазах у «лоха».
«Феня» постоянно обновляется, обогащается новыми выражениями типа «не дави на блатпедаль», та же «крыша» (бандитское прикрытие). Другие слова типа «голубятник» (вор, похищающий белье с чердаков) – исчезают из «фени» за ненадобностью. Некоторые выражения очень остроумны: «гидрокурица» (селедка), «Иван Тоскуй приехал» (приступ язвы), «Иван с Волги» (хулиган)… Часть оборотов используется как опасный способ припутать новичка или с целью придать презрительный смысл:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204