Ванаи дарила ему радость — счастье — немыслимое прежде, но это не значило, что юноша не тосковал по утраченному уюту.
Улицы Эофорвика выглядели выцветшими, обветшалыми, как улицы любого другого фортвежского города на третьем году давно проигранной войны. Но запущенность свою бывшая столица носила с большим лоском и блеском, чем тот же Громхеорт. Шедший Эалстану навстречу седобородый старик был одет в долгополый кафтан в «елочку», засаленный на локтях и седалище, с потертым воротником — но одежда его стоила немало, когда была новой. И так же выглядел весь город. Разрушенные в ходе скоротечных боев дома выставляли напоказ крепкую кладку. Уцелевшие — казались заброшенными; штукатурка потемнела, сквозь мостовую пробивалась к солнцу трава. Но оставалась память прежнего величия. Стоило слезам набежать на глаза, и Эофорвик виделся таким, каким был, когда здесь правил король Пенда, а не альгарвейский генерал-губернатор.
Когда Эалстан добрался до района, в котором жил, не понадобилось слезу пускать — здешние места и в царствование короля Пенды были неприглядны. Даже бродячие псы с опаской пробегали по извилистым переулкам, будто опасались, что у них срежут кошелек.
На лестнице доходного дома и впрямь пахло мочой. Эалстан подивился про себя: кто из соседей по пьяни перепутал лестницу с отхожим местом? — но любопытство его носило скорее абстрактный характер — такие вещи лучше не знать.
В дверь квартирки, где они жили с Ванаи, он постучался в ритме фортвежской детской песенки. Девушка открыла дверь: на обычный стук она не откликнулась бы — просто так постучать в дверь мог только незнакомый человек, а чужие люди сейчас были для каунианки смертельно опасны.
— Здраствуй, милая, — шепнул Эалстан, торопливо проскальзывая внутрь.
Окованный железом засов он задвинул раньше, чем это собралась сделать Ванаи. Скобы, на которых тот лежал, и шурупы, которыми крепился, были куда прочней тех, что ставил на двери домохозяин, — самые надежные, какие только сумел найти в городе Эалстан. Тому, кто вздумает вломиться в дом за Ванаи, придется здорово потрудиться.
— Расскажи мне все, что видел, — прошептала Ванаи, поцеловав юношу. — Все, с той минуты, как вышел из дверей.
Для нее, запертой в тесной квартире, Эалстан был глазами и ушами во внешнем мире, как собака-поводырь для слепого на незнакомых, невидимых улицах.
Не размыкая объятий, Эалстан принялся рассказывать. Это было несложно: юноша не только обладал цепкой на мелочи памятью, но и аудитория ему досталась весьма чуткая. Пока он говорил, руки его жили собственной жизнью, то соскальзывая на поясницу девушки, то ниже, то поднимаясь, чтобы коснуться груди. Касаясь ее, он пьянел, словно от вина, но не испытывал похмелья.
Ванаи прижималась к нему все тесней. Юноша давно обнаружил, что она не любит внезапных прикосновений — лицо ее тогда становилось неподвижно и сурово, а мышцы деревенели. Должно быть, что-то дурное случилось с нею еще в Ойнгестуне, но что — девушка никогда не рассказывала, а спросить Эалстан все не осмеливался. Но когда его прикосновения не заставали ее врасплох, Ванаи получала от этого не меньше удовольствия, чем сам юноша.
А сегодня и рассказ его доставил ей немало радости.
— Этельхельм сказал это обо мне? — изумилась она и заставила Эалстана пересказать их беседу еще раз. — Так и сказал? Правда? Он и правда славный парень. — Она замолчала, и блеск ее глаз чуть померк. — Правда, он, как говорят, и сам немного каунианин.
— Да, но, мне кажется, он все равно сказал бы так, даже если бы был чистокровным фортвежцем, — ответил Эалстан. — Не надо быть каунианином, чтобы любить кауниан, — я-то знаю.
Он погладил девушку по волосам. Ванаи запрокинула голову.
Они целовались долго, пока девушка наконец не отстранилась.
— Дай хоть чугунок с огня сниму, пока ужин не подгорел!
Она ненадолго ушла. Встретились оба в спальне.
Потом они долго лежали рядом. Ноги их сплелись; Эалстан приподнялся на локте, чтобы удобнее было свободной рукой ласкать тело девушки. Он знал, что очень скоро готов будет к бою вновь: в семнадцать лет он готов был заниматься любовью практически непрерывно. Желудок его, однако, был другого мнения. В животе у юноши заурчало так громко, что даже Ванаи услышала.
Она хихикнула. Эалстан покраснел до ушей.
— Поужинаем? — предложила Ванаи. — Вернуться в постель всегда успеем.
Отсутствие других занятий и молодая страсть заставляли их проводить в спальне большую часть свободного времени.
Желудок Эалстана заурчал снова, будто высказывая собственные соображения. Юноша рассмеялся, пытаясь скрыть смущение.
— Ну ладно, пожалуй, — пробормотал он, — а то на нас скоро стены повалятся.
Отправив в рот полную ложку овсянки с луком, толченым миндалем и редкими кусочками ветчины, он вдруг замер, сосредоточенно глядя в миску:
— Что-то новенькое?
Ванаи кивнула.
— Ты принес мне фенхеля, как я просила. С ним и готовлю.
Фортвежцы считали фенхель исключительно аптекарской травкой, особенно полезной в виде мази от почечуя. Кауниане по традиции, восходившей к имперским временам, употребляли фенхель как приправу.
Юноша задумчиво причмокнул губами.
— Знаешь, я думал, будет хуже, — пробормотал он, восхищенный собственным хладнокровием.
Он надеялся, что и Ванаи восхитится, но, судя по тому, как дрогнули ее губы, девушка пыталась сдержать улыбку, если не хохот.
— Если ты не хотел, чтобы я с ним готовила, не надо было покупать, знаешь.
— Д-да… пожалуй.
Эалстан упрямо отправил в рот еще ложку. Готовят же многие с фенхелем, и никто еще от этого не умирал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243