— Если Птардак упрется, нам придется жечь их жилища снова и снова.
Один из конников раздал факелы. Другой разжег костер посреди рыночной площади. Когда затрещал огонь, Абивард сунул в пламя головку факела и помахал им в воздухе, чтобы получше разгорелся. Он поднес факел к соломенной крыше ближайшего дома. Сухая солома занялась мгновенно. Пламя поднялось до конька крыши, горящая солома посыпалась вниз, поджигая все, что было внутри дома.
На площади, вблизи костра, разожженного воином, сидели несколько собак.
Они безутешно выли, прерываясь лишь на чиханье и фырканье, — дым от костра становился все гуще. Абивард наблюдал за тем, как воины жгут деревню. Одни делали это с неподдельным удовольствием, вбегали внутрь и выбегали с кувшинами вина или побрякушками для прибившихся к войску шлюх, а потом с радостными воплями поджигали только что ограбленные дома. Другие же просто поджигали дом и шли к следующему.
В конечном счете Абивард решил: «А не все ли равно, как ведут себя воины? Деревня-то горит».
Кашляя, со слезящимися от дыма глазами, он выехал вместе с остальными поджигателями из деревни. Столб черного дыма от оставшегося на ее месте погребального костра поднимался над вершиной Налгис-Крага. Ветер рвал и теребил его и наконец развеял, но запах гари не мог не достигнуть крепости.
Однако Птардак и не думал выдавать Смердиса.
Когда настало утро, Шарбараз отправил Абиварда с другим отрядом конников сжечь еще одну деревню, стоящую примерно на фарсанг севернее Налгис-Крага.
Когда они подъехали, их встретил град стрел. Двое воинов и конь получили ранения. «Вперед!» — крикнул Абивард. Воины ворвались в деревню, исполненные мрачной решимости. Их еще раз обстреляли, ранив одного коня. В таком бою кони были почти бесполезны, чего не скажешь о воинах в доспехах. Стоило им сломать несколько дверей и перебить скрывавшихся за ними защитников, и остальной деревенский люд быстро утратил боевой дух.
И все же Абиварду с большим трудом удалось удержать своих воинов от массовой резни.
— Они имеют право защищаться, — настойчиво внушал он. — Никто не предупредил их, что если они будут сопротивляться, то потом вырежут всю деревню. Но в следующий раз…
Он выгнал жителей из домов в той одежде, которая на них была, разрешив взять только по лепешке и кувшинчику вина на человека. После этого в небо вновь поднялся столб дыма, еще гуще и чернее, чем вчерашний. Воины делали свое дело с целеустремленностью, которой не было в той, другой деревне. Они не тратили время на шалости.
Когда Абивард доложил о сделанном, Шарбараз кивнул:
— Ты поступил совершенно правильно, зятек. Завтра, если, конечно, понадобится выезжать завтра, мы скажем им, что они могут взять с собой все, что сумеют унести, если не будут оказывать сопротивления. В противном случае мы поступим по законам войны. — Он поднял взгляд на крепость Налгис-Краг:
— Хоть бы Птардак поскорее понял, что если он будет и дальше укрывать узурпатора у себя, то останется вообще без надела!
Однако на другой день горела деревня, расположенная южнее. Люди покидали ее мрачно, но не оказывай никакого сопротивления копейщикам Царя Царей, выехавшим туда большим отрядом. Еще через день пришлось с боем брать четвертую деревушку. Взяли.
Вместе с домами горели виноградники и фисташковые деревья. Шарбараз держал слово: Птардак мог удерживать крепость сколько угодно, но после того, как по всему наделу пройдутся воины с факелами, в нем ничего, кроме крепости, не останется.
На пятый день горела знакомая Шарбаразу деревня Гайи, та самая, через которую он бежал из Налгис-Крага. Царь Царей со вздохом произнес:
— Теперь придется переписать все, что я знал об этих местах.
На шестой день его отряды готовы были отправляться жечь дальше, но с Налгис-Крага спустился человек со щитом перемирия и простерся ниц перед Царем Царей. После ритуального поедания земли он сказал:
— Величайший, да продлятся твои дни и прирастет твое царство! Если дихган Птардак отдаст тебе твоего родственника Смердиса, простишь ли ты ему те проступки, которые он, по твоему мнению, совершил, прекратишь ли уничтожать его надел и подтвердишь ли, что сохраняешь не только его жизнь, но и его права здешнего дихгана?
— Очень не хочется давать ему так много, — сказал Шарбараз и посмотрел на Абиварда. Абивард кивнул. Шарбараз нахмурился, некоторое время поколебался, но сказал:
— Ладно. Ради прекращения междуусобицы я готов пойти на это. Пусть узурпатора доставят ко мне сегодня до полудня, и тогда все будет так, как того желает Птардак.
Посланец дихгана галопом полетел в крепость. Шарбараз повернулся к Абиварду:
— Простить-то я прощаю, но брось меня в Бездну, если я это забуду.
Абивард понял это так, что Птардаку теперь лучше не высовывать носа из крепости Налгис-Краг до конца дней своих, если только он не хочет, чтобы дни эти не оказались резко сокращены. Эта мысль скользнула в его мозгу и тут же ушла, вытесненная огромным облегчением оттого, что борьба, так долго раздиравшая Макуран, вот-вот закончится.
И еще его пожирало любопытство: ему очень хотелось увидеть наконец-то человека, захватившего трон Шарбараза. Задолго до того, как солнце поднялось в зенит, с Налгис-Крага спустились трое: два воина вели в поводу мула, к которому был привязан седобородый старик. Передав Смердиса в руки Шарбараза, воины не стали дожидаться, какой прием им окажет Царь Царей. Как и предшествующий посланец Птардака, они галопом умчались назад, в безопасное место.
Хотя Смердис был растрепан, немыт и одет лишь в грязный кафтан, семейное сходство между ним, Перозом и Шарбаразом просматривалось легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149