— Слушай, Хогрэм, а зачем тебе вообще пересекать ущелье? Если ты так уж нуждаешься в новых землях, захвати соседские. Ведь это гораздо проще, разве нет?— Жалко, что ты не отпочковался безнадежным болваном, Реатур; тогда мне легче было бы жить. — На сей раз создавалось впечатление, что Хогрэм в самом деле отпускает собеседнику комплимент, а не сардоническую похвалу, как несколько мгновений назад. — Если откровенно, то все мои соседи-скармеры испытывают ту же нужду, что и я: слишком много народу и мало еды. Мое владение, конечно, стало бы обширнее, завоюй я их земли, но не богаче.Реатур сознавал, что логика старикашки по-своему безупречна, но легче ему от этого не становилось. Враг остается врагом, и надо действовать против него всеми доступными средствами.— Ваши человеки отличаются друг от друга голосами? — спросил он самым невинным тоном, будто бы только ради того, чтобы сменить надоевшую тему разговора.— Как это? — не понял Хогрэм.— Ну, когда некоторые говорят низкими, рокочущими голосами, а другие — похожими на наши?— Ну да. И что с того? — помедлив, осторожно ответил скармер.Ответ прозвучал, конечно, уклончиво, но Реатуру вдруг захотелось торжествующе заулюлюкать.— А они не сказали тебе, что те из них, кто говорит грубее, — самцы, а те, кто говорит, как мы, — самки?По молчанию Хогрэма Реатур уже понял, что тот услышал об этом впервые. А вдруг он испугается, узнав столь ошеломляющую новость? И сгоряча поссорится с тамошними человеками… Реатур был уверен, что такая ссора будет полезна: он по-прежнему не знал, насколько в самом деле могущественны пришельцы, но попытаться сделать их могущество недоступным для скармеров представлялось ему отличной идеей.— Я понял, на что ты рассчитываешь, — промолвил Хогрэм, снова доказывая свою проницательность. — Ты хочешь, чтобы я начал бояться человеков, перестал доверять им. Но кто когда-либо слышал о старой самке? Я покачиваю всеми глазными стеблями над тобой и над твоей неуклюжей попыткой провести меня.Реатур и сам посмеялся бы вместе с ним, если бы не знал истины. Он почему-то подумал о Ламре, но постарался отогнать прочь мысли о ней; сейчас было не до того.— Если думаешь, что я лгу, спроси у своих чело-веков сам.— Болтай все, что угодно, Реатур. Я, может, и спрошу у них, но только для того, чтобы лишний раз посмеяться над твоей глупостью. Ты — мерзкий лжец, и сполна заплатишь за свою ложь, когда мои доблестные воины ступят на восточную сторону ущелья.— Уж не думаешь ли ты, что твое хвастовство заставило меня посинеть от страха? Если ты настолько дурен, что готов послать к нам своих горе-вояк, что ж, мы подготовим им достойную встречу. — Реатура настолько увлекла эта перепалка, что он совсем забыл о просьбе Ирва и Эллиота и лишь случайно вспомнил о ней: — Человеки не хотят, чтобы мы начинали войну, и просили меня говорить с тобой об этом. Может, все же поищем решение, которое позволит тебе оставаться на своей стороне, а мне — сохранить свое владение и своих самцов живыми?— Не существует решения, которое помешает нам перебраться на восточную сторону, — высокомерно заявил Хогрэм. — Что до ваших самцов, то я уже сказал тебе: те, кто не окажет сопротивления, останутся в живых. Некоторые даже смогут совокупляться с самками. Мы не хотим проявлять излишнюю жестокость.— Твои предложения неприемлемы для нас, и ты это прекрасно понимаешь, — намеренно перегоняя беседу из пустого в порожнее, Реатур лихорадочно соображал, что бы еще предложить скармеру, и наконец придумал: — Откажись от Вторжения, и мы восстановим мост через ущелье и в урожайные годы сможем продавать излишки вам, а не кому-то из наших ленивых соседей. Это поможет тебе прокормить твой клан.— Насколько велико будет это количество? Как часто выдаются у вас урожайные годы? Если ты ответишь, что один урожайный год приходится на три скудных, я удивлюсь… И попытаюсь купить у тебя секрет такого плодородия. У тебя есть такой секрет?Реатур мог бы, конечно, и солгать, но решил сказать правду:— Нет.— Ты странно торгуешься, омало, но я попробую продолжить свою мысль. Итак: если в один из этих редких урожайных годов ты сможешь продать нам излишки, как много их мы переправим по мосту? Думаю, столько, сколько хватит на несколько по восемнадцать самцов, но не больше. А это нас не устроит.Реатур с шипением выпустил воздух из дыхательных пор.— Значит, мы опять пришли к тому, с чего начали.— Похоже, да, — с таким же вздохом ответил Хогрэм. — На какое-то мгновение у меня появилась надежда, что ты уступишь, но она не оправдалась. А посему мы сами возьмем все, что нам нужно.— Можешь попробовать, Хогрэм, но, предупреждаю, тебя ждет неудача.— Если скармер хочет что-то получить, омало, он это получит, не сомневайся. Я хочу твое владение и обещаю, что оно станет моим. Мы придем в тот день, когда твои глазные стебли не будут повернуты в нашу сторону.— Ты лжешь. Кроме этого, мне больше нечего тебе сказать.— Мне тоже. Отныне за нас начнут говорить наши действия.Реатур со вздохом протянул коробочку Ирву, про которого совсем забыл, увлеченный разговором. Внезапно он ощутил такую усталость, что захотел склонить к земле и свои руки, и глазные стебли. И больше ничего не видеть и не слышать.— Мы закончили.В коробочке все еще что-то шипело и трещало, но Ирв нажал на маленький выступ, и она умолкла.— Ты, Хогрэм — не делать мир? — спросил он у хозяина владения. — Я не все слова понимать..: Ты и Хогрэм использовать не совсем те слова, которые использовать я и ты.— Торговый язык состоит из слов омало, скармеров, других великих кланов — отовсюду понемногу. На нем мы и говорили, — ответил Реатур, радуясь возможности поболтать о торговом языке и немного отвлечься от мрачных мыслей, тяжелым осадком осевших у него на душе после беседы с Хогрэмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116