– Вы должны мыслями вернуться к своему телу, – ответил Найджел Холмонделей. – Как только вы разъедините руки, круг разомкнется, и вы – и все мы – окажемся в нашем мире.
Мои руки? Я посмотрел вниз и, конечно же, ничего не увидел. Судя по тому, что сообщали мне мои глаза, я не имел вообще никаких рук (да и всего прочего), я просто был там – и все. Добровиртуальная реальность – коварное место. Она полностью захватывает все ваши ощущения и кажется такой живой и настоящей, что покинуть ее совсем не так просто, как сказал Холмонделей. Интересно, не было ли случая, чтобы кто-нибудь из исследователей добровиртуальной реальности остался здесь навсегда? И если да, интересно, осознал он это или нет?
Лицо брата Вагана сделалось чрезвычайно сосредоточенным. Полагаю, он тоже не видел своих рук. Но мгновение спустя я уже сидел на жестком стуле, в тяжелом шлеме, закрывавшем глаза и уши. Я стянул его. Суровая реальность так отличалась от Сада, где я только что побывал!
Остальные тоже снимали маски. Теперь, когда мы вернулись в полицейский участок, лицо Найджела Холмонделея вновь сделалось лошадиным. Мадам Руфь непомерно растолстела, а легат Кавагучи, наоборот, стал худым и изможденным. Наверное, я тоже обрел свой привычный облик.
Перед Кавагучи, на усеянном окурками, залитом кофе столе лежала исчерканная записная дощечка. Я не помнил, чтобы она была там раньше, И очень сомневался, что ему удалось прихватить ее из добровиртуальной реальности… пока не заметил прямо посреди стола ярко-зеленое перо! В тот же миг его увидел и Кавагучи. Он быстро схватил перо и сунул в прозрачный пакетик из клейковины призраков, непроницаемый для магии.
– Поразительно! – воскликнул Найджел Холмонделей. – Нечасто видишь, как из добровиртуальной реальности вместе с людьми возвращаются предметы!
– Официально перо не может считаться уликой, – сказал Кавагучи. – Его происхождение слишком сомнительно; любой судья, которому предложат как доказательство это перо, просто вышвырнет его на помойку, а вместе с ним скорее всего и все дело. А неофициально… Передам-ка я его в лабораторию, пусть исследуют.
– Пожалуйста, сообщите мне о результатах, – попросил я. Если бы мне удалось схватить перо первым, я отнес бы его Михаэлю Манштейну (если, конечно, Кавагучи с десятком дюжих констеблей, вооруженных дубинками, не попытались бы его у меня отобрать). Эти полицейские умеют предъявлять обвинения. С них станется. Может, оно и к лучшему, что Кавагучи прибрал перо к рукам.
Брат Ваган поклонился мадам Руфь и Холмонделею:
– Позвольте принести глубочайшие извинения за то, что я усомнился во благе добровиртуальной реальности. – Да, аббат всегда умел признавать свои ошибки. – Теперь я понял, что это – неоценимый инструмент магического расследования.
– Возвращаю вам спасибо, что думал быстро и разорвал круг. – Мадам Руфь снова говорила, как прежде – ужасно. – Вернуться-то оно самое сложное.
Найджел Холмонделей заметил с легкой усмешкой:
– Человеку никогда не хотелось покидать Сад.
– Я тоже так подумал, – согласился аббат. – Но потом вспомнил, что не вправе находиться там, отягощенный бременем первородного греха. После этого вспомнить о своем теле, которое осталось в реальном мире, было куда проще.
Источник и медиум переглянулись.
– Если вы не против, брат Ваган, давайте еще немного поговорим об этом, – попросил Холмонделей. – Технику выхода, которую вы описали, можно будет включить в ритуальное магобеспечение шлемов, если только удастся выделить символическую сущность хода ваших мыслей.
– Денежек загребете, и мы тоже! – добавила мадам Руфь. – Вы правы, добровиртуальная реальность, она всем ой как нужна, и если вы…
– Богатство для меня ничто, – сказал брат Ваган, Я такое слышал много раз, но аббат был первым, кому я поверил.
– Понимаю, – произнес Найджел Холмонделей, что означало, что у него есть сомнения. Но у него была и наживка: – Ваши потребности очень скромны, но разве вам не нужно восстановить из руин монастырь?
Я полюбовался, как рыбка клюнула.
– Давайте обсудим это, – сказал настоятель, – ради большей славы Господней.
– А давайте за разговором пообедаем, – предложила мадам Руфь, и это показалось мне гораздо более честным, чем приглашение на ленч или другие способы, к которым прибегают люди, пытаясь совместить еду и работу.
Несмотря на проглоченную сосиску, я тоже проголодался, хотя и меньше, чем ожидал. Спросив хорологического демона, который час, я с удивлением узнал, что пробыл в добровиртуальной реальности всего лишь пять минут. А мне-то казалось, что прошло как минимум два часа. Толкователи сновидений говорят, что так бывает во сне – за короткий промежуток времени происходит невероятное количество событий. Джуди лучше меня разбирается в теоретической магии, надо как-нибудь спросить ее, почему добровиртуальная реальность в этом плане так похожа на сон.
Я не пошел обедать с братом Ваганом, медиумом и источником. Мне еще предстояло немало потрудиться, чтобы разгрести гору хлама на столе. Ладно, как-нибудь доживу до ужина. И посему я полетел по уэствудской дороге чуточку быстрее, чем мог бы одобрить вооруженный следящим демоном констебль. К счастью, ни одного черно-белого ковра на шоссе святого Иакова мне не встретилось.
Пролетев с ветерком по скоростной магистрали, я свернул к Конфедеральному Зданию и попал в традиционную пробку. Интересно, что произошло на сей раз?
Парень с соседнего ковра подался ко мне:
– Там, за углом, демонстрация! Естественно, именно за тот угол мне и нужно было.
– Ну и что, что демонстрация, – прорычал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126