Порой мне кажется, что наш чародей способен довести до белого каления даже ангела.
– Может быть, они изменили ритуал, чтобы привести Силы в полную боеготовность на вражеской территории? – предположил Кавагучи, на что Михаэль недовольно проворчал:
– Да, полагаю, что подобные действия могут вызвать такой эффект. И все равно это неправильно. Теперь вы понимаете, что я имел в виду?
– Где они добыли жертвы? – спросил я. Для меня это было гораздо важнее, чем то, правильно ли они выполняют свои обряды. Я подумал о тех двоих из магазинчика «Хозяйственные заклинания», которые позволили мне взять детектор. Я представил их лежащими на жертвеннике со вспоротыми грудными клетками, и меня чуть не вырвало.
– Сопротивление, подкрепленное ритуальной магией высокой мощности, началось сразу же, как наши первые отряды опустились на стоянку, – сказал Кавагучи. – Возможно, поначалу некоторые рабочие добровольно решили принести себя в жертву, чтобы вызвать своих богов. – Да, вполне возможно, – согласился Михаэль. Я тоже кивнул. Любопытно, что Кавагучи умудрялся подбирать совершенно нейтральные выражения для описания самых кровожадных жертвоприношений. Наверное, констеблям необходимо хоть как-то защищать свой рассудок от реалий нелегкой службы. В конце концов, у слов тоже есть Сила.
Потом мне на ум пришло кое-что еще.
– Вы сказали, что эти жертвы были вначале. А что потом?
– К сожалению, в число жертв попали и другие люди, и много, хотя точных данных пока нет, – сказал Кавагучи. – Могущество Сил, вызванных на «Шоколадной ласке», несколько раз вынуждало нас отступать. Преступники воспользовались этим и совершили набег на ближайшие учреждения и жилые дома. Мы не знаем, в каком состоянии находятся все пленники, но некоторые, несомненно, стали приманкой для Уицилопочтли и Шиутекутли.
И я представил какого-то несчастного, чей желудок вздумал забурчать, когда он летел по Нордхоффу. Он заметил «Золотой шпиль», заскочил туда, купил бутерброд… и все кончилось тем, что его трепещущее сердце было вырвано у него из груди, и все из-за того, что он оказался в неподходящем месте в неподходящее время. Надо быть твердолобым кальвинистом, чтобы усмотреть в такой участи хоть каплю божественного предопределения.
Потом мне в голову пришла мысль еще более страшная. Намного более страшная. Ведь я действовал, предполагая, что люди с «Шоколадной ласки» как-то причастны к похищению Джуди. Если ее прятали где-то в здании, то, когда прибыла полиция…
– Боже сохрани, – прошептал я. Я пытался не думать об этом, пытался убедить себя, что это невозможно, но я слишком хорошо понимал, что это не так.
И вдруг крыша «Шоколадной ласки» вспыхнула. Это было не простое пламя, это даже не был огонь саламандры, вызываемый из Иной Реальности, но видимый в Нашем мире. Это пламя не столько виделось, сколько ощущалось той самой частью человеческой сущности, откуда исходят молитвы. Я закрыл глаза, но это не помогло. Моя душа заныла, как обожженная.
– Шиутекутли! – хором выдохнули Михаэль с легатом. Михаэль тихо добавил: – Следовательно, число жертв внутри здания достигло критической массы, и это позволило богу огня полностью проявиться в Энджел-Сити.
– Интересно, долго ли нам придется ждать Уицилопочтли? – тупо пробормотал я.
– Он более могущественная Сила, и нужно больше жертвоприношений, чтобы привести его в Наш мир, – ответил Михаэль. – Однако появление Шиутекутли ускорит его переход из обители ацтекских богов в Наш мир.
– Спасибо, успокоил, – огрызнулся я. Михаэль посмотрел на меня с удивлением, потом уловил иронию и кивнул.
Пламя на крыше взвилось еще выше. Вскоре повалил густой дым, и настоящее пламя соединилось с призрачным. Я не понимал, как люди могут находиться внутри здания. Может быть, Шиутекутли оберегает их от пламени, чтобы они могли продолжать жертвоприношения? Или, может быть, они будут делать свое дело, пока не угорят до смерти? Всегда находятся мученики, готовые пойти на смерть во славу тех Сил, которым они поклоняются.
Но лучше бы ацтеки проявляли свою набожность как-нибудь иначе.
Кавагучи прокричал что-то в полицейский эфирнет. В этих моделях сидят два разных бесенка, которые могут как принимать, так и передавать сообщения. Легат посмотрел на горящее здание, потом на нас с Михаэлем.
– Джентльмены, вам, случайно, не знаком хитайский иероглиф для обозначения слова «кризис»?
– Мне знаком, – сказал Михаэль. Я бы удивился, ответь он иначе. Он продолжал: – Он состоит из иероглифов «опасность» и «возможность».
Кавагучи, похоже, был удивлен и даже несколько разочарован тем, что какой-то бледнолицый так хорошо разбирается в восточных тонкостях.
– Именно так. А сейчас события как раз достигли критической точки. Если через несколько минут Уицилопочтли воплотится в той же мере, что Шиутекутли…
Да, тогда начнется настоящая потеха. Если это случится, Энджел-Сити попадет в такую беду, какой тут еще никогда не бывало. К сожалению, я не видел ни малейшего признака «возможности» – только «опасность».
– Я связался с архиепископатом Энджел-Сити, – сказал Кавагучи. – Они сделают все возможное.
– Очень разумный шаг, – Михаэль одобрительно кивнул. – Рим уже победил теночтитланских богов пятьсот лет назад. Если повезет, это произойдет еще раз.
Но меня такие соображения не убедили и не обнадежили. Испанцы, насаждавшие христианство в Ацтекии, были настоящими фанатиками, да они и не могли не быть таковыми, иначе у них не возникло бы подобного замысла. Ни за пять веков Церковь разжирела и обленилась. Теперь настоящие фанатики засели в «Шоколадной ласке», делая все возможное, чтобы воскресить старых ацтекских богов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126