– Доктор Кэри едет. Его бригада тоже. Он велел держать ее в стабильном состоянии.
– Легко сказать, трудно сделать, – пробормотала Тоби, прощупывая пульс. Он определялся, но был нитевидным. – У нее опять накапливается кровь. Мне понадобятся еще один шприц и игла, и побыстрее. Мы можем определить ее группу и найти для нее донорскую кровь? А заодно прямо сейчас сделаем анализ крови – общий и электролиты.
Модин протянула ей пригоршню пробирок.
– Восемь?
– Как минимум. Цельную кровь, если сможем раздобыть. И пришли сюда свежей замороженной плазмы.
– Давление упало до восьмидесяти пяти, – сказала Вэл.
– Черт! Придется это повторить.
Тоби разорвала новую упаковку со шприцем и отшвырнула обертку. Пол уже был усыпан обрывками бумаги и пластика, как обычно и происходило в экстренных случаях. «Сколько раз мне придется это повторять? – подумала она, нацеливая иглу. – Припирайся быстрее, Кэри. Я не могу спасать эту женщину в одиночку…»
Однако Тоби не была уверена, что они вместе смогут ее спасти. Если уж у нее действительно дыра в стенке желудочка, ей потребуется не просто торакальный хирург, а целая операционная бригада и шунтирование. Клиника Спрингер – небольшая пригородная больница, способная справляться с кесаревым сечением или простым удалением желчного пузыря, но не оборудованная для серьезных хирургических операций. Бригады «скорой помощи» обычно везут пострадавших с тяжелыми травмами не сюда, а дальше, в более крупные медицинские центры вроде больницы Бригема или Массачусетской больницы общего профиля.
Тем не менее этим утром «скорая», не подумав, доставила женщину в критическом состоянии прямо к дверям Тоби. А у нее для спасения жизни этой пациентки нет ни подготовки, ни персонала.
Второй шприц уже был полон крови. Еще пятьдесят кубиков – а она все не сворачивается.
– Давление снова падает, – сообщила Вэл. – Восемьдесят…
– Док, у нее вентрикулярная тахикардия! – встрял один из фельдшеров.
Тоби кинула взгляд на монитор. Ритм распался на зазубренный узор, характерный для фибрилляции желудочков. Работали только две из четырех камер сердца, но так быстро, что не справлялись с задачей.
– Дефибриллятор сюда! – гаркнула Тоби. – Начнем с трехсот джоулей.
Модин включила прибор. Стрелка устремилась к тремстам ватт-секунд.
Тоби приложила электроды к груди пациентки. Гелевое покрытие обеспечивало лучший электрический контакт с кожей. Она установила разрядные электроды.
– Назад! – велела она и нажала кнопку.
Пациентку встряхнуло, все мускулы одновременно дернулись, когда разряд тока прошил ее тело. Тоби посмотрела на монитор:
– Так, мы опять в синусе…
– Пульса нет. Я не нахожу пульс, – сказала Вэл.
– Возобновите реанимацию! – приказала Тоби. – И дайте мне новый шприц.
Однако, уже открывая пакет и вытаскивая иглу для пункции перикарда, Тоби знала, что они проигрывают эту битву. Можно откачивать кровь литрами, но она все равно наберется и будет давить на сердце. «Просто продержи ее до прихода хирурга. – Тоби повторяла это про себя, словно мантру. – Продержи ее. Продержи…»
– Опять вентрикулярная тахикардия! – воскликнула Вэл.
– Разряд на триста. И болюс лидокаина…
Зазвонил настенный телефон. Модин сняла трубку. Через несколько секунд обратилась к остальным:
– У Морти проблемы с подбором донорской крови по образцу, который я ему отправила! У пациентки третья группа с отрицательным резусом!
«Черт. Только этого еще не хватало!»
Тоби снова приложила электроды.
– Отойдите!
Снова тело женщины дернулось. И снова учащенный синусовый ритм.
– Есть пульс, – сообщила Вэл.
– Вводи лидокаин прямо сейчас. Где у нас мороженая плазма?
– Морти работает над этим, – сказала Модин.
Тоби посмотрела на циферблат. Они занимаются этой пациенткой около двадцати минут, а показалось – несколько часов. В окружающей суматохе, когда звонит телефон и все говорят разом, доктора Харпер внезапно охватила растерянность. Руки в перчатках взмокли, резина прилипла к коже. Ей не удавалось контролировать экстренную ситуацию…
«Контроль» – вот слово, которым жила Тоби. Она всеми силами стремилась к порядку и в своей жизни, и в своей работе. И вот теперь команда, которой она руководит, не справляется с задачей, и Тоби ничего не может поделать. Она не обучена взламывать грудную клетку и зашивать поврежденные стенки желудочков.
Тоби взглянула на лицо женщины. Оно было в пятнах, отвисшие щеки побагровели. Она знала, что сейчас клеткам мозга пациентки уже не хватает питания, они голодают. И умирают.
Водитель «скорой», измученный непрерывным массажем сердца, поменялся местами с напарником. Свежая пара рук продолжила работу.
Линия на мониторе распалась на неровные беспорядочные зубцы. Фибрилляция желудочков. Смертельный ритм.
Бригада действовала по обычному плану. Новые дозы противоаритмических препаратов. Лидокаин. Бретилиум. Все более сильные разряды тока. В отчаянии Тоби выкачала еще пятьдесят кубиков крови из перикарда.
Линия на мониторе сплющилась до извилистой полоски.
Тоби поглядела на остальных. Все понимали, что это конец.
– Ладно, – обессиленно выдохнула Тоби, и ее голос прозвучал устрашающе спокойно. – Хватит. Который час?
– Шесть одиннадцать, – отозвалась Модин.
«Мы продержали ее сорок пять минут, – подумала Тоби. – Большего мы сделать не могли. Никто бы не смог».
Фельдшеры «скорой» отступили назад. То же сделали и остальные. Это физическое отступление и несколько секунд почтительной тишины последовали почти рефлекторно.
Дверь распахнулась и доктор Кэри, торакальный хирург, продемонстрировал свой традиционный театральный выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103