.
– Как долго вы были в Париже?
– Неделю. Я улетела в прошлую среду. – Мауре показалось, что в жестких вопросах Риццоли есть оттенок обвинения, и почувствовала, как нарастает в ней раздражение, переходящее в злость. – Если вы мне не верите, можете спросить у моего секретаря Луизы. Она заказывала для меня билеты. Я ездила на конференцию...
– Международную конференцию по судебно-медицинской патологии. Верно?
– Вы уже знаете? – опешила Маура.
– Нам сказала Луиза.
"Они задавали вопросы обо мне. Еще до моего приезда они наводили справки у секретаря".
– Она сказала, что ваш самолет должен был приземлиться в пять вечера в аэропорте Логан, – сказала Риццоли. – Сейчас почти десять. Где вы были все это время?
– Рейс задержали в Париже. Из-за какой-то дополнительной проверки безопасности. Теперь все авиалинии страдают паранойей, и нам еще повезло, что мы вылетели с опозданием всего на три часа.
– Выходит, ваш рейс был отложен на три часа.
– Я же вам только что сказала.
– В котором часу вы приземлились?
– Не знаю. Примерно в половине девятого.
– Вам понадобилось полтора часа, чтобы добраться до дома из Логана?
– Мой чемодан потерялся. Пришлось заполнять бланк заявления в "Эр Франс". – Маура замолчала, решив, что с нее довольно. – Послушайте, в чем дело, черт возьми? Прежде чем отвечать на дальнейшие вопросы, я имею право знать, что происходит. Вы меня в чем-то обвиняете?
– Нет, док. Мы вас ни в чем не обвиняем. Просто пытаемся очертить временные рамки.
– Временные рамки для чего?
– Вам кто-нибудь угрожал, доктор Айлз? – спросил Фрост.
Маура изумленно взглянула на него.
– Что?
– У кого-нибудь есть причины навредить вам?
– Нет.
– Вы уверены?
– Разве в наше время можно быть в чем-то уверенной? – усмехнулась Маура.
– Вам наверняка не раз приходилось давать показания в суде, которые могли здорово разозлить кого-нибудь, – сказала Риццоли.
– Только если этот кто-нибудь разозлился на правду.
– Вы нажили себе немало врагов. Среди преступников, которым вынесли приговор с вашей помощью.
– Уверена, что и вы тоже, Джейн. Это же ваша работа.
– Вы получали какие-нибудь конкретные угрозы? Письма или телефонные звонки?
– Номер моего телефона в справочниках не значится. А Луиза никогда не дает моего адреса.
– А как насчет писем, которые поступают на служебный адрес?
– Иногда попадаются странные. Но они наверняка приходят и вам.
– Странные?
– Люди пишут об инопланетянах или тайных заговорах. Бывает, упрекают нас в том, что мы не говорим правды о результатах вскрытия. Мы подшиваем такие письма в отдельную папку. Если, конечно, в них не содержится явная угроза. В таких случаях мы передаем их в полицию.
Маура наблюдала, как Фрост строчит в своем блокноте, и ей стало интересно, что же он пишет. Она уже настолько разозлилась, что ей хотелось перегнуться через разделявший их журнальный столик и выхватить блокнот из его рук.
– Док, у вас есть сестра? – спокойно поинтересовалась Риццоли.
Вопрос, прозвучавший как гром среди ясного неба, потряс Мауру настолько, что она разом забыла о раздражении и уставилась на Риццоли.
– Что, простите?
– У вас есть сестра?
– Почему вы об этом спрашиваете?
– Просто мне нужно знать.
– Нет, у меня нет сестры, – выдохнула Маура. – К тому же вы знаете, что меня удочерили. Когда, черт возьми, вы намерены сказать мне, в чем дело?
Риццоли и Фрост переглянулись.
Фрост захлопнул блокнот.
– Думаю, пришла пора показать ей все.

* * *

Риццоли первой направилась к двери. Маура вышла из дома в теплую летнюю ночь, расцвеченную словно на карнавале вспышками проблесковых маячков на патрульных машинах. Ее организм еще жил по парижскому времени, где сейчас было четыре утра, так что она воспринимала происходящее сквозь дымку усталости – ночь казалась нереальной и больше напоминала дурной сон. Стоило ей очутиться на пороге, как на нее устремились изумленные взоры всех присутствующих. Она снова увидела своих соседей, собравшихся на улице и разглядывающих ее из-за ленты оцепления. Как любой судмедэксперт, она привыкла быть на виду – за каждым ее шагом следили полиция и пресса, но сегодня внимание публики было совсем иным. Назойливым, даже пугающим. Она была рада тому, что ее сопровождают Риццоли и Фрост – детективы прикрывали ее от любопытных глаз по пути к темному "Форду Таурусу", припаркованному перед домом Телушкина.
Маура не узнала машину, зато узнала стоявшего рядом бородатого мужчину с пухлыми руками в латексных перчатках. Это был доктор Эйб Бристол, ее коллега из бюро судебно-медицинской экспертизы. Эйб славился отменным аппетитом: его полнота выдавала любовь к обильной пище, а обрюзгший живот нависал над ремнем.
– Боже, мистика какая, – произнес он, не сводя глаз с доктора Айлз. – Так и свихнуться недолго. – Он кивнул в сторону машины. – Надеюсь, ты готова к этому, Маура.
"Готова к чему?"
Она посмотрела на припаркованный "Таурус". Очередная синяя вспышка высветила силуэт человека, навалившегося на руль. Ветровое стекло в темных подтеках. "Кровь".
Риццоли направила фонарик на пассажирскую дверь. Маура не сразу поняла, куда нужно смотреть: ее внимание было приковано к забрызганному кровью стеклу и фигуре на водительском сиденье. Наконец она увидела, что освещал фонарь Риццоли. Под дверной ручкой были отчетливо видны три параллельные царапины, сильно повредившие полировку.
– Как будто процарапали ногтями, – сказала Риццоли и скрючила пальцы, словно пытаясь воспроизвести след.
Маура уставилась на отметины. "Нет, не ногтями, – подумала она, и холодок пробежал у нее по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15