Но, похоже, ты говоришь правду. Расскажи подробнее, может, я смогу помочь тебе.
– Да я все уже рассказала, – снова насторожилась я. Не люблю лишние расспросы.
– Когда это все произошло?
– Что?
– Когда сбежал Ронни?
– Сегодня вечером, – как жутко она одета. Какие-то бесформенные штаны и огромный свитер, вытянутый на локтях. Странная девушка.
– Кажется, я видела твоего Инсилая, – Мирна немного подумала. – Стражники привели сегодня кого-то в ратушу. Он был в строгом ошейнике с шипами и коротких кандалах, значит, на расправу… Жаль, я не запомнила его. Думала, просто очередная жертва.
– Я люблю эту очередную жертву! – вырвалось у меня.
– Это плохо, – думая о чем-то своем, сказала Мирна.
– Что плохо? – не поняла я.
– Плохо, что влюбилась в жертву, – пояснила Мирна. – Если местные власти расценят действия твоего Инсилая, как подстрекательство к бунту, твою любовь спасет только чудо.
– Почему?
– Потому что это Ваурия, – вздохнула она. – Жизнь здесь ничего не стоит. Особенно жизнь раба.
– Его убьют? – испугалась я. – Но Инсилай не раб!
– Свободные граждане попадают на каторгу только за особо тяжкие преступления. Но пришельцы не бывают гражданами Ваурии, таков закон. Значит…
– Значит, надо срочно что-то делать, – сказала я.
– Тебе нужно переодеться и что-то сделать с волосами. Если в тебе разглядят девчонку, отправят в резервацию.
– Это для индейцев?
– Это для женщин и детей. Попробуем сделать из тебя мальчишку. Пошли, – Мирна стала карабкаться на скалу. – Ну что ты ждешь, давай, пошевеливайся… спасательница.
Я полезла следом, отчаянно цепляясь за едва ощутимые выступы и пучки сухой травы. Хорошо, что пещера, куда мы забрались, была не слишком высоко. Из груды тряпья, служившей, по-видимому, постелью, Мирна извлекла холщовые штаны и пару свитеров.
– Надевай! – скомандовала она. Я с ужасом уставилась на предложенные лохмотья. Нет, это я ни за что не надену. Ужас какой, там, небось, вшей горстями.
– Ты до утра будешь думать? – осведомилась Мирна. – Других шмоток все равно нет, а в твоих дальше ворот не пройдешь.
Преодолевая отвращение, я кое-как напялила на себя это безобразие. Может, и одета я теперь в стиле гранж, зато сразу стало тепло. Это несколько примирило меня с новым нарядом.
– Теперь займемся причесоном, – Мирна щелкнула у меня перед носом портновскими ножницами. – Как желаем? Бокс, полубокс, под ноль…
– Это обязательно? – заколебалась я. Волосы было жалко.
– Не зубы, вырастут, – успокоила Мирна и принялась коверкать мою прическу.
В ворота Альвара мы вошли, как два маленьких оборванца. Внимания на нас никто не обратил. Появись я в таком прикиде в Москве, народ бы от меня шарахался, но здесь это, видно, в порядке вещей. Да и народа-то особо не было, так, редкие прохожие. Мы шли на рынок. По словам Мирны, в двух шагах от рынка была ратуша, а в ратуше томился Инсилай. Мы шли его спасать.

* * *

– Никакой я не Чародей, дура я вульгарис, иже обыкновенная, – жаловалась Анжелика Наталье. Они пили кофе на опустевшей, наконец, кухне и пытались выработать план действий. – Как можно было не увидеть, что этот чертов Горбуля и не Горбуля вовсе?! Столько всего на его глазах напроисходило, а он и бровью не повел! Только слепой мог не заметить, что он – не он.
– Очень конкретно. Хватит ныть, – посоветовала Наталья. – Лучше подумай, кто это мог быть, и по какому поводу.
– Да не знаю я. В последнее время у меня сплошные поводы. Кто… да кто угодно: Инсилай, Химера очередная, дух невинно убиенного дракона… до бесконечности можно продолжать.
– Ладно, не переживай, красавица. Лучше расскажи толком, что тут у вас происходит? Я гляжу, вы весело живете.
– Это да, – грустно усмехнулась Анжелика. – Ни дня без веселья.
Загрохотало так, будто в маленькой Ликиной кухне рухнула Останкинская башня. В клубах дыма и пыли появились две изрядно закопченные фигуры. Когда дым слегка рассеялся, а пыль осела, выяснилось, что на той, что повыше, сидит какая-то птица, а та, что пониже, держит под мышкой что-то вроде надувного крокодила, шевелящего лапами
– Я же говорила, – вздохнула Лика, не выказав и намека на удивление. – Вы кто и почему так громко?
– Варваре Ура! – провозгласила птица и взлетела на карниз.
– Опять ты? – разозлилась Анжелика и запустила в карикуса тапком. – Ты меня достал. Нет Варвары, позже залетай. А вы кто будете, господа трубочисты?
– Ты, подруга, часом не заболела? – подала голос салатноволосая Наталья. – Это ж Ронни, только очень грязный.
– Наталья! – Рональд, ломавший голову над личностью разноглазой дамочки, все же узнал ее по голосу.
– Признал, ты гляди! Где тебя носило, блудный подмастерье? Мы тут все глаза проглядели, тебя по мирам разыскивая.
– Что-то он, однако, сильно вырос за последние два дня, – недоверчиво пробормотала Анжелика, – и почернел.
– Два дня? – удивился Ронни и плюхнулся на ближайшую табуретку, откуда, правда, весьма резво вскочил, потирая подвергшиеся запредельному воспитанию места.
Девица, прибывшая с ним, тихонько покашляла, напоминая о своем существовании.
– Альвертина, – исправился он немедленно, – дочь мадам Катарины, Варвариной сестры.
– Имели счастье! – усмехнулась Наталья. – Не больше часа, как отбыть изволили. Темпераментная дамочка, ничего не скажешь.
Она едва сдерживала смех. Вновь прибывшая парочка вид имела весьма колоритный. Девица была в махровом халатике и кроссовках на босу ногу. Физиономия и руки ее были такими грязными, что с уверенностью разглядеть можно было только желтые, как у кошки, глаза и торчащую дыбом черную челку, в которой запуталась солома и паутина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190