неси ремень, снимай штаны? И какого черта Таур в битве своим копьем промазал, Магистр называется! Спрос нынче на меня побить, как на сортир в дизентерийном бараке. Этот ад хоть когда-то кончится? У меня уже все болит, вплоть до ремня на джинсах». – Зачем ты пришел?
– Это, как я понимаю, вместо благодарности, – Маг поджал губы, – и все-таки, могу я знать, что случилось?
– Ничего особенного, – волшебник отвел глаза, черные камни, низкие своды. Да, судя по своеобразию архитектуры, это Ваурия. «В последний раз себя помню у ворот Альвара с пальцами в тисках и цепью на шее. Тяжеленная была, зараза, шея до сих пор как деревянная, – Инсилай с трудом повернул голову и увидел стоящую в двух шагах от него девушку, – о, господи, а это кто? В жизни не видел такой красавицы. Может, это и не Ваурия вовсе, Запределье не место для богини. Как странно она смотрит на меня… Может, это смерть моя припожаловала? Ждет своего часа, моего, точнее… А чего ждать-то, я, собственно, вполне готов, можно знакомиться».
– Это «ничего особенного» чуть не стоило тебе жизни, Варваре с Катариной свободы, а мне добавило седых волос и неприятностей с комиссией по магической этике. Так что поподробнее, пожалуйста.
– Все так плохо? – без особого энтузиазма поинтересовался Инсилай. «А Катарина здесь при чем? Ей-то я что сделал? Ушел, не простившись, так это не ко мне. Меня, вроде как, никто и не спрашивал, просто вышвырнули в Эйр, как старый башмак на помойку. Про Варвару, правда, лучше не думать, она, небось, тоже жаждет принять участие в моем воспитании, а у меня на всех желающих здоровья не хватит. Хорошо еще Айку не приплели, или за нее я свое уже получил? Или еще нет? Ну, тогда все впереди. Ну ни граммулечки не помню, что было, что будет, чертово копье! Сперва каждый день с чистого листа, потом с новой строчки, потом с первой буквы… и так, пока не дойдем до точки. Просыпаюсь однажды, а в голове только многоточия. Не дай бог дожить…» Нет, великолепно! – взорвался Локи. – Это же исхитриться надо, собрать столько неприятностей на одну-единственную голову! Битва не выиграна, кольцо утрачено, время потеряно, силы на исходе… Что дальше?
– Не знаю, – Инсилай закрыл глаза, – и не хочу знать. – Он вдруг почувствовал страшную слабость, в висках стучало, сердце билось грубыми неровными толчками, ленивой болью отдававшимися где-то под ребрами, темнота навалилась на плечи свинцовой тяжестью, заставив окаменеть изломанное болью тело.
– Очень хорошо, – Маг перевел взгляд на стену, и в ней полыхнуло жерло вулкана.
«Чтоб тебя! Что, черт возьми, происходит, рехнулся он тут, что ли? Ощущение такое, что его глаза и его сознание существуют, не держась за руки. Он узнал меня, но почему-то считает врагом и твердо уверен, что я пришел его убивать. Я не заметил еще одно заклятие, что-то не долечил или он все еще балансирует на грани безвременья? – Спохватившись, Маг отвернулся от стены, начавшей плавиться под его взглядом. Потекшая было лава медленно остыла каменным ожерельем. – Избили его, конечно, крепко, но, во-первых, знал, на что шел, во-вторых, все последствия я своими руками убрал, а в-третьих, для Волшебника его уровня такой расклад хоть и неприятен, но не смертелен. А он хуже сумасшедшего. И ведь не поймешь ничего, что в его разбитой голове замкнуло… А может, это клеймо на него так действует? Очень даже возможно, ведет он себя совершенно неадекватно. Хотя… если тауровская печать уже проросла в душе Инсилая, всякий, кто пытается вырвать его из плена, априори становится врагом… Ведь в сознании раба присутствует только хозяин и необходимость выполнять его приказы. Этого еще не хватало! Так, сочувствовать нельзя, или он окончательно расслабится и сдастся под власть Магистра без сопротивления» .
– Так и будешь валяться, или соблаговолишь подняться на ноги?
– Давай оставим меня в покое, – предложил Илай, не открывая глаз. «Что ж там, у ворот-то, случилось? Темнота, тишина, боль, отчаянье… Все вдруг исчезло, и мир вернулся. Впрочем, боль проявила завидное постоянство и меня в трудный час не бросила».
– В другой раз, – сквозь зубы бросил Локи, с каждой минутой убеждавшийся, что дело плохо, – вставай, между прочим, в Эйре тебя уже похоронили.
– Правильно сделали, – проворчал Инсилай, не делая ни малейшей попытки подняться. Зачем, если смерть уже здесь? Ей-то все равно кого забирать, лежащего, бегущего, летящего…
– Так, – скомандовал Локи, поняв, что измученное сознание Инсилая воспринимает только приказы, полностью игнорируя уговоры, – сейчас я попытаюсь убрать клеймо с твоего тела, пока ты окончательно не превратился в раба, а ты изо всех сил постараешься удержаться в сознании, потому что только в этом случае есть надежда на успех нашего предприятия.
– Нет, – без всякого выражения сказал Илай. «Какая разница, умру я с клеймом или без? Лично мне абсолютно все равно. Лишние движения – новая боль, а мне ее и так вполне хватает. Вздохнуть глубоко не могу без жертв. Что же произошло? Полная амнезия. Кажется, мне отбили все, что возможно, включая память. Ни вспомнить, ни шевельнуться. Нет, так жить нельзя». Волшебник попытался вышвырнуть из себя боль, собрав ее в огненно-черный шар и выбросив в пространство вневременья. Серо-синий туман на мгновение окутал сознание, черные тени заплясали перед глазами, ослепительно яркий луч сверкнул лезвием разящего меча и отступившая было боль обрушилась с новой силой. Инсилай вздрогнул, чертыхнулся и в тот же миг натолкнулся на внимательный, сочувствующий взгляд Смерти. Она была с ним лицом к лицу и глаза ее, зеленые и лучистые, в упор смотрели на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138