– Тот Тур… помнишь, он умер, – произнес Шустрик. – Я видел, как вчера вечером табачный человек выносил его тело из клетки. Он лег точь-в-точь как я…
– Когда это он умер?
– Тебя тогда не было. Это случилось вчера во второй половине дня, когда ты был в железной воде.
– А что я на этот раз сделал неправильно?
– Нельзя рыться в мусорном баке, как бы вкусно там ни пахло, – никак нельзя, если хозяева где-нибудь поблизости. Они из-за этого почему-то очень сердятся. Главное правило, если хочешь, чтобы человек дал тебе поесть, надо сперва подружиться с ним, а потом он, глядишь, и даст тебе что-нибудь. Правда, мне с моим хозяином это было не нужно. Меня и так всегда кормили вовремя. Вот помню… однажды… Ох, да что толку вспоминать? В общем, так надо. Сначала человек, а потом еда, и никак не наоборот. Я покажу, когда мы доберемся до тех домов.
В эту минуту, уже входя в Конистон, собаки услышали издалека звуки другой машины, приближавшейся теперь сзади. Раф тут же свернул в ближайший переулок, по обеим сторонам которого тянулись обомшелые серые стены. Мгновение спустя Шустрик последовал за Рафом, шныряя туда-сюда по росшим на обочине зарослям конского щавеля, откуда поднимались целые тучи больших синих мух и несколько черепаховых бабочек, лениво порхавших в осеннем воздухе. Мало-помалу вокруг стали появляться запахи и тихие звуки начинающего новый день городка – легкий, прерывистый стрекот электродоилки, звяканье бутылок, хлопанье дверей, утренние приветствия, запах дыма и чего-то жареного, запах кур, выпущенных из курятника. Шустрик, догнав Рафа, прокладывал путь по задним садам и задворкам, внимательно глядя по сторонам в поисках подходящего на вид человека, к которому они могли бы приблизиться.
Побродив так некоторое время, шныряя по садам и перепрыгивая через ограды, быстро перебегая дороги, когда те не сулили ничего хорошего, друзья оказались на левом берегу Церковного ручья, неподалеку от того места, где он протекал под мостом, находившимся в самом центре городка. После ночного ливня ручей громко журчал, неся по своему каменистому руслу бурую воду со скал Ветробоя, а также из Нижнего озера, Леверса и с восточного склона Старика. Едва глянув на ручей, Раф повернул обратно к изгороди, через которую они только что перебрались.
– Погоди, Раф!
– Чего годить-то? Вода…
– Плюнь ты на воду. Тут где-то недалеко магазин, там полно еды. Чуешь?
– Что такое магазин?
– Видишь ли, Раф, магазин… это такой дом, где есть мясо, печенье и все такое прочее, и люди в него приходят, когда им что-то нужно. На самом деле, это почему-то, как правило, женщины, но это вообще-то неважно. Так вот магазин, Раф, где-то совсем рядом. Ты прав, среди этих домов мне как-то сразу стало лучше. Вот увидишь, скоро мы найдем хозяина.
Слушаясь своего носа, Шустрик продвигался вдоль улицы и вскоре вынюхал-таки магазин, который обдал его волной запахов холодного мяса, колбасы, сыра и печенья. Этот новый и весьма опрятный магазин принадлежал бакалейщику, который шел в ногу со временем; прилавки с деликатесами и сыром были расположены посередине торгового зала, а вдоль стены шли стеллажи, уставленные джемом, разными печеньями, пакетиками с супом, мясными консервами, анчоусами, а также чаем разных сортов в красивых пачках и баночках. Магазин еще не начал работать, однако дверь была открыта, и юноша в дерюжном фартуке мыл выложенный плиткой пол, вывозя шваброй воду прямо на мостовую, а молодая женщина в белом халате осматривала полки, что-то проверяя и поправляя на них.
Шустрик остановился перед дверями магазина на противоположной стороне дороги.
– Теперь, Раф, следи за мной и запоминай. Сначала человек.
– Не люблю я людей.
– Не говори глупостей. Как ни крути, нам нужно найти человека, который ухаживал бы за нами. Если пес намерен жить как положено, ему нужен хозяин. Бедный Раф, с тобой плохо обращались дурные люди.
– Этот мир плох…
– Ох, Раф! А не помочиться ли тебе на другой фонарный столб для разнообразия? Пошли! Это тебя кое-чему научит. Тебе понравится!
Шустрик перебежал через дорогу и сунул голову в раскрытую дверь. Юноша в дерюжном фартуке поднял на пса глаза, увидел его черную шапочку и большого черного пса позади него. Юноша ненадолго задумался, затем положил швабру на пол и крикнул через плечо куда-то внутрь магазина:
– Эй, мистер Ти!
– Что?
– Вы когда видели такую собаку? У ей шапочка! Их тут две. Похоже, хотят внутырь. Видать, чуют, что у нас такое. Не ваши?
Услышав о собаках, вторгшихся в пределы его собственности, хозяин, человек добросовестный и требовательный, который в эту минуту мыл руки дезинфицирующим мылом, что входило в неизменный распорядок перед открытием магазина, вытер руки и поспешно пошел к выходу, следуя между полок и прилавков, на ходу застегивая чистый белый халат до колен, в котором работал в магазине. Походя он обратил внимание на то, что длинный нож для резки ветчины лежит на сырном прилавке, то есть не на своем месте, поэтому прихватил его с собой, нервно похлопывая плоскостью широкого ножа по своей левой ладони.
– Где, Фред, где? – спросил он. – Да где же? Ах вот, вижу! Силы небесные! Никогда такого не видал. А ты, Мэри? Мэри! Это не твои собаки?
Молодая женщина, державшая в руках подставку для письма с пришпиленным к ней списком товара, тоже подошла к двери.
– Что это у него на голове? – спросил хозяин, с удивлением глядя на Шустрика.
Едва хозяин вышел из-за прилавков и с опущенными руками полностью показался в дверном проеме, после чего склонился, чтобы присмотреться к Шустрику, как оба пса развернулись и опрометью бросились прочь, словно гончие весны по следу зимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22