Ясно? Так вы пьяны или нет?Я не отпускал Бэнкрофта. Он не был трусом', да и силой его бог не обделил, но выражение моего лица, видимо, напугало его. Признаться, что он пьян, Бэнкрофту не хотелось, но и возразить не хватало мужества. Он попытался найти выход из неловкого положения, обратившись к начальнику наших вестменов; — Мистер Рэттлер, неужели вы позволите, чтобы этот человек поднял на меня руку? Ведь вы тут для того, чтобы охранять нас!Рэттлер, мощного сложения вульгарный тип и постоянный собутыльник Бэнкрофта, не выносил меня и с удовольствием воспользовался случаем, чтобы свести ее мной счеты.— Нет, этого я не могу позволить, мистер Бэнкрофт. Сопляк не износил еще своих первых чулочков, а уже осмеливается угрожать взрослым мужчинам, да еще в присутствии посторонних? Не смей поднимать руку на мистера Бэнкрофта, гринхорн! — он схватил меня за плечо, точь-в-точь как я Бэнкрофта.Хорошо, что это сделал именно он — более достойный по силе противник, чем старший инженер. Если я проучу его, это придаст мне больше веса, чем победа над Бэнкрофтом. Я вырвал руку и с вызовом переспросил:— Это я-то гринхорн? Сейчас же возьмите свои слова назад, мистер Рэттлер, иначе я разделаю вас под орех!— Что? — засмеялся тот. — Этот гринхорн воображает…Он не докончил: я ударил его кулаком в висок, и он тяжело, как подкошенный, рухнул на землю.Все ошарашенно молчали, затем один из приятелей Рэттлера в ярости проревел:— Ко всем чертям! Мы что же, спокойно будем смотреть, как гринхорн бьет нашего начальника? А ну-ка всыплем ему по первое число! — И он кинулся было на меня, но я выхватил из-за пояса оба револьвера и угрожающе произнес:— Ну, кто смелый? Подходи!Это охладило пыл банды Рэттлера. Они нерешительно поглядывали друг на друга, а я продолжал:— Слушайте, вы! Кто приблизится ко мне хотя бы на шаг, получит пулю в лоб! Гринхорн я или нет, но справляюсь с дюжиной таких вестменов, как вы!Тут рядом со мной встал Сэм Хокенс и сказал:— Учтите, этот юноша под моей защитой. Я продырявлю голову любому, кто хоть пальцем тронет его. Прошу зарубить это себе на носу. Я не шучу. Хи-хи-хи!Дик Стоун и Билл Паркер встали рядом с нами, и это произвело должное впечатление на противников. Они отступили и, бормоча себе под нос проклятия, занялись лежавшим на земле Рэттлером, пытаясь привести его в чувство. Бэнкрофт благоразумно скрылся в палатке.Уайт смотрел на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Покачав головой, он сказал:— Однако, сэр, не хотел бы я попасться вам под горячую руку. Одним ударом вы уложили на землю такого громилу. Надо же так точно ударить. Ну и разящая же у вас рука! Никогда ничего подобного не видел.Сэм Хокенс весело хохотнул:— Шеттерхэнд! Шеттерхэнд — Разящая Рука (англ.), в дальнейшем к этому прозвищу присоединили словечко «олд» (старина), так что героя книги стали называть Олд Шеттерхэнд

Хи-хи-хи! Такое воинственное прозвище у гринхорна! Прямо совсем как Файерхэнд Файерхэнд (англ.) — Огненная (Стреляющая) Рука

, а ведь этого имени удостоен опытнейший вестмен. Дик! Билл! Как вам нравится прозвище Шеттерхэнд?Что они ответили — не знаю, так как Уайт, взяв меня за руку, отвел в сторону и сказал:— Вы мне очень нравитесь, сэр. Может, перейдете ко мне?— Хотел бы, но не могу.— Почему?— Мой долг — закончить работу здесь.— Я беру это на себя.— Вы меня не поняли. Я перестану себя уважать, если брошу работу, не завершив ее.— Но ведь Бэнкрофт может ее закончить с теми тремя.— Сомнительно, да и когда это будет?— Подумайте, ведь вам небезопасно здесь оставаться.— Почему?— Вы еще спрашиваете? Неужели вы еще не поняли, что теперь эти люди — ваши лютые враги?— Может быть, и так, но я не боюсь. И потом, своим поступком я завоевал их уважение. Теперь вряд ли кто-нибудь отважится полезть ко мне. Кроме того, за меня стоят горой Хокенс, Стоун и Паркер.— Дело ваше. Вольному — воля. А мне бы вы очень пригодились. Но хоть проводить меня вы не откажетесь?— Когда?— Сейчас.— Вы уже уезжаете, мистер Уайт?— Разумеется, долго гостить здесь — сомнительное удовольствие.— Но хоть перекусите перед дорогой.— Это лишнее. У меня в переметных сумах есть все необходимое.— Вы не проститесь с Бэнкрофтом?— Нет.— Но вы же приехали поговорить с ним о делах?— О делах я поговорил с вами, ведь в них вы разбираетесь лучше его. И еще я хотел предупредить вас, что индейцы где-то рядом.— Вы их видели?— Нет, но их следы попадаются все чаще. В это время года кочуют на юг стада мустангов и бизонов, и краснокожие покидают свои стоянки, чтобы охотиться на них. Кайова можно не опасаться, с ними есть договоренность о строительстве железной дороги, а вот команчи и апачи не знают о нашем договоре, и лучше не попадаться им на глаза. Мы в своем секторе работы закончили и покидаем эти края, так что бояться нам уже нечего, а вот вам следует поостеречься и поспешить. Здесь становится весьма опасно… А теперь седлайте коня и спросите, не хочет ли Сэм Хокенс составить нам компанию.Сэм, конечно, хотел. Я отправился в палатку Бэнкрофта и сообщил, что сегодня работать не буду, а вместе с Хокенсом еду провожать Уайта. В ответ услышал:— Катитесь ко всем чертям! Может, шеи себе свернете!Кто бы мог предположить, что это «ласковое» пожелание чуть не сбылось!Уже несколько дней я никуда не выезжал, и мой пегий жеребец радостно заржал, когда я принялся его седлать. Кстати, он оказался замечательным конем, и я уже предвкушал, как буду рассказывать об этом старине Генри.Мы неспешно ехали в блеске прекрасного осеннего утра, рассуждая о строительстве новых железных дорог и других делах, близких нашему сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18