Клубова возглавлял заместитель командира полка Аркадий Федоров.
В районе прикрытия «Тигр» сообщил о подходе с запада большой группы противника. Сразу же пошли на сближение с ней. Я увидел колонну из четырех девяток бомбардировщиков и идущих по флангам и выше четырех звеньев истребителей сопровождения. «Атаковать бомбардировщиков с задней полусферы не дадут истребители. Единственная возможность — нанести лобовой удар», — оценил обстановку и дал команду:
— Всем последовательно, парами атаковать бомберов в лоб! В атаку!
С небольшим превышением захожу на ведущего. Это командир группы бомбардировщиков. Прицеливаюсь. Он «налезает» на мощную трассу огня из всех точек оружия и, оставляя за собой шлейф дыма, сваливается к земле. Переношу прицел на ведущего последней девятки. Очередь прошла мимо. Трудно поразить цель при «проскакивании». Боевым разворотом выхожу на верхние звенья «Фокке-Вульф-190». Мельком глянул на бомбардировщиков — еще два Ю-87 падали за сбитым мною. Позже узнал, их уничтожили Сухов и Федоров. Остальные, сбросив бомбы с горизонтального полета в поле, поспешно разворачивались на запад.
«Фоккеры» пришли в себя после нашего внезапного удара и набросились на нас. Чувствуя свое превосходство в силах, они вели бой активно, но не всегда умело. Началась вертикальная карусель. По-видимому, это были летчики гитлеровской противовоздушной обороны, не имеющие еще опыта боев с истребителями. Потеряв пять машин, «фоккеры» стали выходить из боя, как правило, пикированием к земле. Преследовать их было нецелесообразно — наша группа находилась в разрозненных парах. Да и дело сделано, боевая задача выполнена: сорван бомбовый удар по нашим танкистам, сбито, по сообщениям с «Тигра», три бомбардировщика и пять «Фокке-Вульф-190». У нас потерь нет.
На другой день радостное настроение было омрачено.
— Александр Иванович, получена радиограмма с «Тигра»: погиб Вишневецкий. При перебазировании командного пункта колонну машин атаковало звено «Фокке-Вульф-190», и Вишневецкого в суматохе сбила автомашина, — доложил Абрамович.
— Как будто рок преследует! — сказал я. — Рядом с радостью идут и несчастья.
— Это свойственно войне. А вам, Александр Иванович, надо лететь на КП. Передали о взятии танкистами Ченстохова. Там к середине дня на аэродроме будут готовы к приему наших истребителей.
— Сегодня же надо перелетать полкам туда. Найдутся любители захватить его первыми. Мы уже и так начинаем отставать от танкистов. Передайте в полки распоряжение на подготовку к перебазированию. Я сейчас туда вылечу со своей группой. Вы тоже не задерживайтесь с передислокацией штаба.
— Уже ушла передовая команда. К вечеру выедет остальной состав штаба.
— Хорошо! До встречи в Ченстохове! — И подумал:
«Молодец начальник штаба. Оперативно распорядился». Через пару часов моя группа приземлилась на грунт, рядом со взорванной бетонной взлетно-посадочной полосой. Я осмотрел аэродром. О ремонте полосы нечего было и думать. Глыбы бетонных плит и огромные воронки сплошь покрыли ее из конца в конец. Организовав управление прилетающими самолетами и определив место стоянок самолетов полков, я пошел проститься с Константином Вишневецким. Это была тяжелая потеря с начала Висло-Одерской операции. Нелепая гибель уже в канун полной победы над фашистской Германией вырвала из наших рядов незаурядного летчика, умного командира, Героя Советского Союза. Винить в его гибели кого-либо не следовало. Он погиб в боевых условиях.
По рассказам офицеров КП, Вишневецкий ехал в колонне на трофейном мотоцикле. Внезапно машины обстреляла четверка «Фокке-Вульф-190». Шофер одного из грузовиков резко рванул с дороги в сторону поля и сильно ударил ехавшего сбоку Вишневецкого. Я приказал похоронить отважного пилота во Львове. Перелетевшие в Ченстохов летчики и офицеры штаба дивизии простились с ним. Были отданы все воинские почести славному сыну Отчизны.
Рано утром наш дивизионный КП выехал догонять ушедшие вперед корпуса танковой армии генерала П. С. Рыбалко. Они стремительно продвигались на Ельс и Бреслау. Вскоре нагнали командный пункт танковой армии и стали продвигаться вместе с ним. Сразу же за освобождением Ельса к Рыбалко прибыл командующий фронтом И. С. Конев. С ним были другие генералы, в том числе командующий воздушной армией С. А. Красовский. После совещания, улучив удобный момент, обратился к Степану Акимовичу, попросил перебазировать дивизию на аэродром в Ельсе.
— Не разрешаю! Здесь расположатся «илы». Уже и так самовольно захватил аэродром в Ченстохове. Я собирался посадить туда штурмовиков.
— Товарищ командующий, дивизия отстала от передовых соединений танковой армии более чем на сто километров. В боях на Одере и за Бреслау мы не сможем надежно прикрыть танкистов. А погода улучшается.
— Рыбалко не будет брать Бреслау. Он пойдет на юг, вдоль Одера. Надо прикрыть его движение в Силезию. Там будет видно, что делать, куда перебазироваться.
— Все ясно! Постараемся надежно прикрыть танкистов от вражеской авиации!
— Вот это другое дело.
Смело повернув танковую армию на юг, Конев стремился при освобождении Силезского промышленного района уменьшить потери войск, избежать боев в городах, среди заводов с железобетонными и кирпичными зданиями. А главное — сохранить от разрушения этот важный промышленный центр Польши. Это было умное и дальновидное решение. Заходом танковой армии с запада, этим решительным маневром, он угрожал окружением войскам силезской группировки и вынуждал ее к поспешному отходу, чтобы на открытой местности разбить соединения гитлеровцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167