В этом бою мы сбили семь «юнкерсов», не считая подбитых и севших вынужденно недалеко от места боя.
Однажды противник тремя девятками Ю-87 предпринял налет поздно вечером, уже в сумерках. Вылетевшая по тревоге дежурная эскадрилья под командованием Павла Еремина разгромила группу бомбардировщиков над Сивашом, сбив одиннадцать машин! За этот бой наземное командование прислало благодарность летчикам эскадрильи.
Осенняя погода с низкой облачностью и туманами все более ограничивала полеты и вражеской авиации, и наших истребителей. В такие дни групповых налетов стало меньше, лишь иногда в районе Сиваша появлялись одиночные бомбардировщики или пары «мессершмиттов». На перехват их вылетали наиболее опытные летчики, как правило, парами, ведя поиск самостоятельно, или их наводили на цель с передовых пунктов управления. Сравнительно спокойная обстановка над переправами в связи с плохими погодными условиями позволила мне начать полеты на «свободную охоту» на воздушных коммуникациях противника между Крымом и Одессой. Об этих полетах я мечтал еще на Кубани, возил за собой подвесные баки для горючего, надеясь, что они обеспечат перехват целей на большой дальности над Черным морем.
Меня всегда прельщали полеты на «свободную охоту». Они отличались напряженностью действия, большим риском, но и результаты могли быть очень значительными. Несмотря на опасности, было интересно найти цель, умело выйти на нее и уничтожить внезапно, с первого удара. В этом кроме нанесения противнику потерь был и боевой азарт. «Свободная охота» в тылу противника требует от летчиков высоких морально-психологических качеств, умения быстро и точно ориентироваться, отлично пилотировать самолет, снайперски стрелять, уничтожая цель с первой атаки. Эти качества выковывались в ходе боевых вылетов, полетов на разведку в тыл противника.
В один из дней, когда тучи заволокли небо, я смог отвлечься от управления действиями полка и спокойно вылететь на «охоту» над Черным морем. Мне подготовили самолет Савина — на моем отказала радиостанция.
Перед посадкой в самолет я увидел на Г. Голубеве надувной жилет.
— Думаю, что жилет не потребуется.
— Почему? Мы же полетим над морем, — в недоумении спросил ведомый.
— Если откажет мотор или будет подбит самолет, то лучше нырнуть на дно сразу, чем мучиться в холодных волнах. Никто в такую погоду нас там не спасет, — «успокоил» я его. Видя, что Георгий смотрит с недоумением, закончил: — Все будет нормально, не волнуйся.
Первую часть полета мы совершали, вырабатывая горючее из подвесных баков, экономя его в основных. Этим предотвращался срыв бака при перегрузках в бою или их взрыв при попадании вражеских пуль и снарядов.
Пересекаем западнее Скадовска береговую черту. Под нами бушующее в девятибалльном шторме море. Впереди, в поле видимости, только белые гребни темных волн и повисшие на высоте менее ста метров черные облака. Скоро эта мрачная обстановка сказывается на моральном состоянии. Звук мотора кажется более громким и грубым, взгляд невольно чаще останавливается на приборах. Небольшой подъем температуры масла и воды настораживает, отвлекает внимание от поиска цели. А ведь надо еще и строго держаться метрах в двадцати над волнами.
Ходим галсами в ста — двухстах километрах от берега, внимательно просматривая мутный горизонт и свисающую бахрому низких облаков.
А вот и цель! Навстречу нам идет трехмоторный транспортный самолет Ю-52. Маскируясь, снизу захожу на атаку. Противник обнаружил нас и тоже прижался к воде. Стрелок врага открыл огонь, к моему самолету потянулись дымные трассы. Но я успел поймать в прицел «юнкерса». Первая очередь — по вражескому стрелку. Вторая — по фюзеляжу — и сразу же проскакиваю Ю-52. По звуку стрельбы я понял, что не работает пушка и крупнокалиберные пулеметы. Перезаряжаю оружие. Мысленно поругиваю своего оружейника. Теперь захожу сбоку сзади и бью по кабине и левой части центроплана. Стреляют лишь три крыльевых пулемета. Но точное попадание в центроплан выручает. Оттуда вырывается огонь и струя дыма. Пролетев метров двести, охваченный пламенем Ю-52 цепляется за волны и взрывается.
Недовольный отказом оружия, я разворачиваюсь домой и вдруг вижу идущего в Крым еще одного Ю-52. Скрытно подходим снизу, над самыми волнами. С близкой дистанции прицеливаюсь по центроплану. Даю очередь и проскакиваю под крылом вражеской машины. Разворачиваюсь, вижу на воде большой круг огня от взорвавшегося самолета. Дело сделано, можно идти домой.
Когда возвратились, на стоянке разобрались в причинах отказа вооружения, что помешало с первой атаки сбить вражеский самолет. На стоящем длительное время в бездействии самолете в эту осеннюю погоду отсырели боеприпасы. От строгого наказания виновников спасло только то, что были сбиты оба самолета, встреченные нами.
В последующие дни, когда погода в районе Сиваша исключила действия вражеской авиации, мне удалось два раза вылететь на «охоту» над Черным морем. И каждый раз удалось сбить с первой атаки по самолету. Однако руководство дивизии не одобрило эти вылеты, считая их опасными, малоэффективными. Я был другого мнения. Решил для увеличения времени на поиск и перехват курсирующих вражеских самолетов подготовить летную площадку подскока на берегу моря у Скадовска, послал туда аэродромно-строительную команду. Но свои замыслы осуществить не смог.
В четвертом полете на «охоту» над морем обнаружил Ю-52. Он шел крадучись, на высоте метров семьдесят, скрываясь в свисающей к воде бахроме облаков. Подойдя к нему снизу, ударил очередью из всего оружия по кабине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167