За мной пошли в небо еще несколько самолетов. У Черниговки мы нагнали «юнкерсов», энергично атаковали их и сорвали прицельное бомбометание по стоянке «илов».
Во время преследования передо мною проскочил «мессершмитт». Атака его оказалась неудачной, он промазал. И тут я вспомнил, что на мне нет парашюта
— даже жарко стало, хотя я был без рубашки и мокрый. Выругал себя за горячность, а вскоре наша маленькая группа вышла из боя.
Мы не особенно успешно провели эту неорганизованную схватку, но главное сделали — удар по штурмовикам нанесен не был.
В Розовке, выполняя временно должность командира полка, в сложной воздушной обстановке я посылал на боевые задания по восемь-десять самолетов в группе. Они успешно отражали налеты крупных сил противника и почти не имели потерь. Правда, такой метод потребовал частых вылетов. Группами командовали, как правило, летчики, прибывшие на пополнение полка на Кубани. Многие из них показали хорошие организаторские способности. Среди них выделялся А. Клубов. Решительный, смелый, он разумно строил бой и его группа всегда добивалась успеха.
Так получилось и в одном из вылетов. При подходе его восьмерки к Молочной летчики услышали команду «Тигра»:
— Группа бомбардировщиков идет на Большой Токмак! Скорее атакуйте!
— Поняли! Выполняем! — доложил ведущий и приказал: — Сомкнуться!
Истребители смело пошли в лобовую атаку плотно сомкнутыми звеньями. Вот ударило по трем идущим девяткам первое звено. И три бомбардировщика горящими пошли к земле. Атакует второе звено. Еще два Ю-88 задымили в воздухе. Затем восьмерка, энергично развернувшись, устремилась на бомбардировщики с задней полусферы.
Группу Клубова вскоре сменила подошедшая восьмерка Лукьянова. Истребители стремительно и дерзко набросились на подошедшую девятку бомбардировщиков и прикрывающих их «мессершмиттов».
В этом бою было уничтожено восемь «юнкерсов», не считая поврежденных. Клубов сбил три самолета, Жердев — два, Сухов, Еремин и Лукьянов — по одному. Чистов и Ивашко подбили два самолета.
Боевые вылеты крупными группами оправдывали себя. Недооценка такого метода, распыление сил и средств приводили к меньшим успехам в боях, неоправданной гибели даже опытных летчиков. Именно так и произошло у нашего соседа, в 104-м полку. Командир этой части, герой боев на Кубани, Владимир Семенишин вел неравный бой небольшой группой. Противник имел значительное превосходство. Командир полка сбил три самолета. Но и сам был подбит, тяжело ранен. Семенишин нашел силы покинуть самолет. А вот открыть парашют не смог и разбился. Это была большая потеря. Она горько отозвалась в наших сердцах. Мы хорошо знали этого отважного летчика, не раз дрались в одном небе.
После двухнедельного отсутствия вернулся в полк Заев. К сожалению, в последнее время он часто задерживался по каким-то делам. Сразу к нам прилетел командир дивизии И. М. Дзусов. Недовольный тем, что командир полка решал какие-то личные дела вне части, он резко поговорил с ним. Потом с упреком сказал мне:
— Где находятся группы вашего полка? Их не видно и не слышно над линией фронта. Группы других полков патрулируют в поле зрения войск. А ваших не видно!
— Товарищ командир дивизии, если мы над вами будем гудеть, как шмели, то задачу не выполним. Ну, собьем мы несколько «юнкерсов», а бомбы все-таки полетят на войска. Надо перехватывать противника на подходе и там срывать готовящиеся бомбежки. Такие упреждающие удары производят сильное воздействие на психическое состояние вражеских летчиков.
Командир дивизии, видать, был раздражен разговором с Заевым и не стал вникать в мои доводы, хотя я знал его как вдумчивого начальника, умеющего делать правильные выводы из опыта боев.
— Бросьте убеждать меня своими теориями! Патрулируйте, как положено, чтобы я не выслушивал нарекания от командования! — бросил он в сердцах.
Несмотря на такой разговор с Дзусовым, я остался при своем мнении о тактике перехвата бомбардировщиков.
После отлета комдива Заев с обиженным видом протянул мне справку о лечении.
— Товарищ подполковник, надо было доложить командиру дивизии. Но ведь можно было позвонить в часть, предупредить о задержке…
Я спросил разрешения у Заева вылететь утром четверкой на «свободную охоту» в тыл противника. Ответ огорошил:
— Можете лететь парой! Все «охотники» летают парами, и для вас нет исключения.
— Сейчас обстановка в воздухе очень сложная и парой лететь нецелесообразно.
— Если хотите лететь, то летите парой, — услышал я категоричный ответ.
Спорить не стал. Мы с Г. Голубевым набрали высоту и, подходя южнее Мелитополя к Молочной, запросили передовой КП:
— «Тигр», я — «сотка», сообщите воздушную обстановку!
— С севера к Большому Токмаку подходит группа бомберов. Атакуйте!
— «Тигр», я — «сотка», мы парой идем на «охоту». — Дал понять, что у нас мало сил.
— Прекратить «охоту»! Атакуйте бомберов!
Приказ старших начальников — закон. Понимаю, что напряженная обстановка может потребовать и таких действий. Разворот на север, и мы со снижением, на большой скорости проскочили Большой Токмак. Ниже восемнадцать Ю-87 вытянулись в цепочку перед бомбометанием. С небольшим принижением атакую переднего. Даю очередь в упрежденную точку. Небольшой подскок — очередь по другому, потом по третьему. Проскочив над бомбардировщиками, делаем горку. «Соколиным ударом» очередью разваливаю заднего Ю-87. Тут же справа и слева перед носом моего самолета полетели трассы мощного огня — с обеих сторон навалились две пары «мессершмиттов». Сразу же оцениваю обстановку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167