— Прекрасно, но о чем все-таки идет речь?
— Говорят о том, что люди с хроническими заболеваниями, прогрессирующими расстройствами, острыми формами болезни и все такое прочее излечивались, стоило Балмеру прикоснуться к ним каким-то особенным образом.
— Все это идиотские выдумки!
Мак-Криди снова улыбнулся.
— Да, кстати. Я как раз хотел вас спросить — на этом приеме у Нэш некто мистер Каннингхэм получил сильное ранение с обильным кровотечением.
— Кровь Христова!
— Вот опять это слово — кровь.
— У вас что, на этом приеме присутствовал личный осведомитель?
— Конечно же нет. Но было бы большой глупостью с моей стороны, если бы я, владея сетью газет и имея в своем подчинении всех этих издателей и репортеров, не стал бы использовать их способности, когда в этом возникает необходимость, не правда ли?
Чарльз молча кивнул. Ему не очень-то нравилось, что кто-то лезет в его неслужебные дела, но он не мог найти подходящих причин протестовать.
Мак-Криди, казалось, прочитал его мысли.
— Не беспокойтесь, Чарльз. Это вовсе не было расследованием по вашему делу. Я просто хотел, чтобы кто-то разобрался в причинах инцидента, возникшего между моим уважаемым коллегой, конгрессменом Свитцером, и главой муниципальной службы этого благословенного города. Я по опыту знаю, что со своими коллегами куда легче сладить, если имеешь на руках информацию о их неблаговидных поступках и высказываниях.
Чарльз опять кивнул. «Ищет компромат на Свитцера», — подумал он. А вслух сказал:
— Этот же метод применяется и в исследованиях Фонда.
— Совершенно верно. К сожалению, единственное, что можно вменить в вину конгрессмену, — так это то, что он не подставил другую щеку, а ответил Каннингхэму тем же, или даже еще похлеще, применив силу. А с точки зрения многих избирателей, это скорее достоинство нежели недостаток. Итак, расследование было прекращено.
Он с минуту помолчал. Столь длительный монолог, по-видимому, утомил его.
— Но в ходе расследования всплыл совершенно неожиданный факт: одна из дам, наблюдавшая за дракой, упомянула в интервью, что она сама видела, как Каннингхэм получил страшную рану на затылке. Она сказала также, что кровь из раны била фонтаном, — мне кажется, именно так она и выразилась. Но вслед за тем какой-то незнакомец, в дальнейшем оказавшийся доктором Аланом Балмером, возложил руку на рану, и та мгновенно перестала кровоточить и закрылась.
Чарльз рассмеялся.
— По-видимому, эта дама была еще более пьяна, чем сам Каннингхэм!
— Возможно. Так, кстати, подумал и этот репортер. Но недавно он услышал разговор о случаях «чудесного исцеления» в клинике на Лонг-Айленде, в котором опять прозвучало имя доктора Балмера, и репортер сообщил об этом своему издателю, а тот связался со мной. — Глаза сенатора из-под набрякших век буравили Чарльза. — Итак, вы были на том приеме. Что вы видели?
На мгновение Чарльз задумался. Действительно, было очень много крови. Он вспомнил, что кровь залила облицовку камина и стену. Но к моменту, когда он подошел поближе, рана напоминала скорее царапину. Могло ли быть?..
— Я видел очень много крови, что в общем-то еще ничего не значит. Черепные раны кровоточат очень сильно, независимо от их размеров и глубины. Я не раз видел головы, буквально покрытые кровью, выступившей из раны длиной всего в два сантиметра и едва ли в один сантиметр глубиной. Не тратьте времени понапрасну, сенатор, в поисках чудодейственной целительной силы доктора Алана Балмера.
— Я никогда не трачу своего времени даром, Чарльз, — холодно ответил сенатор. — Никогда.
Глава 12
Сенатор
"Эх, Чарльз, — подумал Мак-Криди, когда Эксфорд вышел. — Фома неверующий".
Он откинулся на спинку кресла и, как это часто случалось, задумался о своем главном «придворном» враче. И что в этом удивительного? Их судьбы тесно переплелись, и это сплетение будет существовать до тех пор, пока Мак-Криди болеет.
Несмотря на то, что Чарльз был врачом и ко всему прочему довольно крупным негодяем, Мак-Криди в глубине души питал к руководителю исследовательского отдела тайную слабость. Возможно, потому, что Чарльз ни на что не претендовал. Он не скрывал, что является убежденным атеистом и материалистом, органически не способным принять ничего, что не поддавалось бы научному объяснению, ничего из того, что нельзя наблюдать, измерить и квалифицировать, для него просто не существовало. Удивительный тип, этот доктор Чарльз: он начисто лишен каких бы то ни было предубеждений. Человеческие существа, с его точки зрения, — всего лишь множество клеток, связанных биохимическими реакциями. Он однажды заявил Мак-Криди, что мечтает свести деятельность человеческого мозга к ряду основных нейрохимических реакций.
Все идет хорошо, пока у вас хорошее здоровье. Но когда вы больны и современная медицина не может вам помочь... тогда вы ищете помощи в чем-то ином. Вы молитесь, даже когда не верите в Бога, обращаетесь к целителям, даже если не верите в чудеса. И тогда вам уже не так просто отделаться насмешками и пренебрежительными замечаниями. Вы ищете везде, где только можно, и идете по любому следу, покуда нб окажется, что и он ведет к ложной цели. И тогда вы стараетесь изыскать какой-нибудь другой путь...
Без надежды жить нельзя.
Мак-Криди потерял надежду на современные исследования в области нервно-мышечных заболеваний, так как не мог рассчитывать на то, что они пойдут в нужном ему направлении. В результате был создан Фонд, в котором центральное положение занял Чарльз Эксфорд. Сенатор назначил руководителем Фонда Эксфорда, потому что считал себя обязанным ему кое в чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111