Статистика утверждает, что американец, доживший до шестидесяти пяти, имеет возможность прожить еще лет шестнадцать. Тогда мне остается десять. Какой смысл проводить их в пятнадцати сотнях миль от самых дорогих людей в моей жизни?
— Ты прав. Никакого.
Действительно, за отцом надо лучше присматривать. Иное наверняка не оставит его в покое. В памяти постоянно звучат слова Расалома:
...когда сильный мужчина впадает в безнадежное отчаяние — это истинный деликатес. Если этот мужчина — ты, можно даже дойти до экстаза...
Как довести его до безнадежного отчаяния? Уничтожить каждого, кого он любит?
Хорошо, что папа будет ближе к дому, а сейчас надо вернуться к Джиа и Вики. Беспокойство за них ножом торчит в спине, торопя домой. Вдобавок до марта, когда должен родиться ребенок, ему предстоит превратиться в легального гражданина.
Вчера Джек отправил «раджер» на адрес одного из своих арендованных почтовых ящиков, откуда его перешлют на другой и где можно будет его забрать. Осталось собрать одежду и ехать в аэропорт.
Зазвонил телефон.
— Должно быть, из конторы, — сказал отец. — Я им прямо с утра позвонил первым делом, чтобы выставили дом на продажу.
Когда он вышел, Джек напомнил себе заняться дома фирмой «Благден и сыновья». Может, удастся выяснить, для чего им понадобился песок из кеноте. Едва ли для замеса бетона для веранды на заднем дворе.
Он вытащил из комода последнюю вещь и замер: на дне ящика лежал прямоугольник Аниной кожи.
Во рту у него пересохло. Не может быть. Вчера закопали, и вот она — без единого пятнышка грязи.
Джек вышел в большую комнату, где отец обсуждал с агентом цены и комиссионные, пошел прямо к задней веранде, схватил вчерашнюю лопату, направился к саду Ани.
Место захоронения точно в том же виде, в каком они его оставили. Он принялся копать рыхлую землю, быстро углубившись на два фута.
Никакой кожи.
Прошел еще шесть дюймов, в отличие от вчерашнего — по-прежнему ничего, одна земля.
Анина кожа исчезла.
Нет, постой, не исчезла. Лежит в ящике комода в гостевой комнате отцовского дома. Как она там очутилась?..
Джек не стал тратить время на безответные вопросы — как и зачем кожа из ямы попала в дом. Либо выяснится со временем, либо нет.
Он быстро забросал яму, поспешил назад. Отец еще висел на телефоне. Вопросительно взглянул на него, но он махнул рукой, в комнате сразу шагнул к комоду и снова заледенел. В ящике пусто.
Что за черт?
Оглядевшись, увидел хорошо знакомый рисунок в приоткрытой сумке. Расстегнул «молнию», вытаращил глаза.
Вот она. Видно, Аня — хотя бы ее частица — хочет отправиться с ним домой.
Джек вздохнул, решив не гадать над причинами, просто плыть по течению, веря, что рано или поздно все обретет смысл.
Накрыл кожу оставшимися вещами и плотно застегнул «молнию».
Ладно, Аня, мысленно сказал он. Хочешь ехать — будь моей гостьей.
Взял сумку и пошел в переднюю комнату. Отец положил трубку.
— Ну, остается подписать бумаги, и дом официально пойдет на продажу.
— Прекрасно. Я слышал, народ стоит в очереди, так что дело не займет много времени.
— Да.
Они помолчали. Надо идти, но боязно оставлять старика одного.
Наконец Том сказал:
— Я был счастлив с тобой познакомиться, Джек. Многого до сих пор не знаю, а то, что узнал... удивило меня, но приятно.
— Ты сам полон сюрпризов.
— Тебе теперь обо мне все известно. А я подозреваю — нет, знаю, — что ты кое-что утаиваешь.
Начинается.
— Пожалуй, не так много, как тебе кажется. Впрочем, кто знает, что ты еще обнаружишь, вернувшись на север.
— Верно, — кивнул отец. — Кто знает?
Словно услышав беззвучный сигнал, они обнялись.
— Хорошо, что вернулся, сынок, — шепнул Том. — Очень, очень хорошо.
Разомкнули объятия, но не разняли рук.
— Рад узнать тебя по-настоящему, пап. Всегда можешь на меня рассчитывать. — Он выпустил отцовскую руку, подхватил сумку. — Дома увидимся.
— Позвони, когда долетишь.
— Шутишь?
— Нет. Я всегда за тебя беспокоился, а теперь, после знакомства, буду гораздо больше тревожиться.
Джек рассмеялся, толкнул дверь, направился к машине, в аэропорт, к самолету, домой, к Джиа и Вики.
Послесловие
Жители Южной Флориды увидят, что я легко и свободно обращаюсь во «Вратах» с географией. Кафе Джоуни «Синий краб» стоит не на 1-м Федеральном шоссе, а на другом краю штата, на 41-м шоссе в Очопи. Но пирожки и сандвичи с крабами соответствуют описанию. Изучая Глейдс, я часто делал крюк в двадцать — тридцать миль, чтобы поесть и выпить «Айбор Голд» у Джоуни.
Канал «Гейтор кантри» на волне 101,9 трудно поймать на 1-м Федеральном шоссе, но сверни чуть-чуть к западу, и вот он. Хороший канал современного кантри постоянно составлял мне компанию в поездках.
Возможно, Новейшн напоминает Хомстед, но он списан с множества городков, которые я проезжал в своих исследовательских экспедициях.
Одного я не выдумал и не преувеличил — постыдного пренебрежения, злоупотреблений и прямого ущерба, причиненного Эверглейдс в XX веке. Это восхитительное уникальное уязвимое место почти погублено бездумным строительством. В последнее время много говорится о восстановлении Эверглейдс. Будем надеяться, что говорящие возьмутся за дело, пока не поздно.
Ф. Пол Вилсон
Джерси, март 2003 г.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101