- А скоро вы рассчитываете снова побывать в Чикаго? - спросил он.
- Трудно сказать. Обычно я приезжаю зимой, когда открывается опера. Но в этом году, возможно, попаду в Чикаго ко Дню благодарения.
- Не раньше?
- Едва ли, - ответила она лукаво.
- Как жаль! А я надеялся, что увижу вас еще этой осенью. Во всяком случае, когда приедете, дайте мне знать. Я с удовольствием сводил бы вас в театр.
Юджин очень мало тратился на развлечения, но тут он решился на некоторый риск. Ведь она не часто будет приезжать. Кстати, он надеялся получить в ближайшие дни прибавку, а это существенно меняло дело. К тому времени, когда девушка соберется приехать, он уже будет учиться в Институте и для него откроется новое поприще. Будущее рисовалось ему в самых радужных красках.
- Это очень мило с вашей стороны, - ответила Анджела. - Я вас извещу, когда приеду. Ведь я такая провинциалка, - добавила она, тряхнув головкой, - в кои-то веки мне удается попасть в большой город.
Юджину нравилось в ней то, что он принимал за бесхитростное простодушие, - откровенность, с какою она признавалась в своей бедности и неискушенности. Обычно девушки так не держатся. В ее устах бедность и неискушенность казались чуть ли не добродетелями; как признание, во всяком случае, это звучало очаровательно.
- Смотрите же, без обмана, - сказал он.
- Зачем же. Я с удовольствием вас извещу.
Поезд подходил к вокзалу. Юджин забыл в эту минуту, что эта девушка не так красива и недосягаема, как Стелла, и что по темпераменту ей, вероятно, далеко до Маргарет. Он смотрел на нее прекрасные матовые волосы, тонкие губы и совсем особенные голубые глаза, восхищаясь ее прямотой и безыскусственностью. Как только приехали, он взял ее чемодан и помог ей разыскать поезд, а потом горячо пожал руку на прощание; ведь она была так мила и с таким сочувствием и интересом слушала его.
- Помните же! - весело повторял он, усаживая ее в вагон местного поезда.
- Я не забуду.
- И не сердитесь, если я вам напишу.
- Напротив. Буду очень рада.
- Хорошо, тогда я буду вам писать, - сказал он, выходя из вагона.
Юджин стоял на перроне и смотрел на нее, пока поезд не отошел. Его радовало это знакомство. Вот славная девушка - чистая, прямая, бесхитростная. Такою и должна быть хорошая женщина - порядочной и чистой; это не разнузданная девчонка, как Маргарет; и не равнодушная, бесстрастная красавица, как Стелла, хотелось ему прибавить, но у него не хватило духу. Какой-то голос нашептывал ему, что с эстетической точки зрения Стелла была совершенством, ему и сейчас было больно вспоминать о ней. Но Стелла навсегда ушла из его жизни - в этом не было никакого сомнения.
В последующие дни Юджин часто думал об Анджеле, мысленно гадая о том, что представляет собою Блэквуд, какая обстановка и какие люди ее окружают. Наверно, они так же милы и простодушны, как и его родные в Александрии. Жители большого города, которых он встречал на своем пути, - в особенности девушки, а также люди, избалованные богатством, - не представляли в то время интереса для Юджина. Они были слишком далеки, слишком чужды всему, к чему он мог стремиться, тогда как такая девушка, какой была, очевидно, мисс Блю, - сокровище для кого угодно. Он не переставал твердить себе, что напишет ей. У него в то время не было никакой другой знакомой девушки, и перед поступлением в Институт он набросал коротенькое письмо, в котором с благодарностью вспоминал их совместную поездку и спрашивал, скоро ли она собирается приехать. В ответном письме, пришедшем через неделю, Анджела сообщала, что предполагает быть в Чикаго в середине или в конце октября и будет рада, если он навестит ее. Она сообщала ему адрес своей тетки, жившей на Северной стороне, на Огайо-стрит, и писала, что о дне своего приезда известит особо. Сейчас она так занята в школе, что ей даже некогда вспомнить, как чудесно она провела лето.
"Бедная девочка, она заслуживает лучшей участи, - подумал Юджин. Когда она приедет, я непременно повидаю ее", - решил он, а к этой мысли примешивались и многие другие: "Какие у нее волосы!"
ГЛАВА IX
С поступлением в Институт для Юджина началась новая жизнь. Теперь он понимал, - или так ему по крайней мере казалось, - в чем разница между служителями искусства и рядовыми людьми. После дневных скитаний по бедным кварталам Чикаго он внезапно переносился в другой мир, и ему с трудом верилось, что для него, Юджина Витла, нашлось здесь место. Студенты казались ему существами иной породы, - во всяком случае некоторые из них. Даже те, кто не был прирожденным художником, все имели богатое воображение - душу артиста. Эти молодые люди собрались сюда, как постепенно узнавал Юджин, со всех концов страны, с запада и юга - из Чикаго и Сент-Луиса, из Канзаса, Небраски и Айовы, из Техаса, Калифорнии и Миннесоты. Один юноша был из Саскачеваны - на северо-западе Канады, другой - из Новой Мексики, которая в то время еще именовалась "территорией". Этого последнего звали Джил, и товарищи прозвали его "гила-монстр"*, - им казалось, что звучит достаточно похоже. Юноша из Миннесоты был сыном фермера и собирался на следующую весну и лето поехать домой - пахать, сеять и жать. А тот, что из Канзас-Сити, был сыном миллионера.
______________
* Гила-монстр - безобразная ядовитая ящерица, встречающаяся в пустынных местах штата Аризона.
Юджин вначале особенно увлекся рисунком. Уже в первый вечер он убедился в неправильности своего представления о светотени. При изображении человеческого тела ему никак не удавалось передать ощущение плотности и объема.
- Самая густая тень лежит всего ближе к яркому свету, - лаконично заметил ему преподаватель в одну из сред, заглядывая через его плечо, - а у вас все одинаково тускло и монотонно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47