Валенс вздрогнул.
Кончилось тем, что Алекс специально сходил к пальмовому болоту у берега и там выпустил змейку. Но идти туда было далековато, что подтверждало – змейку в Деридаль привезли. Он гадал, откуда могла взяться змея; возможно, с партией товаров, как сказал Валенс. Алекс крепко закрывал на ночь окна и двери и зажигал огонь, потому что ночи на Мирапозе были прохладнее, чем на Жадеите. В конце концов он попросил Пылинку поискать щели, и она тут же нырнула в дырку возле основания постели. Алекс нагнулся. Дырка была заткнута его носком. Он вытащил затычку, но Пылинки не увидел, только ощущал ее
жадное любопытство
когда она шарила в темноте, и попытался сосредоточиться на ее мыслях. Он знал, что анимистам не полагается так делать, что это сверхсоединение, но…
Постепенно появилось ощущение замкнутой темноты, холодного камня и слабого дуновения. Потом, когда Пылинка почувствовала его мысли, впечатления стали четче, а с ними появились сильные и резкие запахи крыс, пыли и еще самых разных вещей. А еще смутно попахивало змеиным мускусом. Обычно змеи почти не пахнут, но слабый запах змеиного страха оставил свой след. Алекс наполовину чувствовал, наполовину видел шевелящуюся тьму вокруг Пылинки, торопливо пробирающейся по щелям в оштукатуренных стенах. Так бывало, когда он уже засыпал и сны мелькали расплывчатыми образами, постепенно становясь отчетливее, реальнее.
Наконец Пылинка оказалась на открытом пространстве, хотя по-прежнему пряталась за чем-то, возможно, за мебелью. В этой комнате царили прохлада и полумрак, занавески задернуты, чтобы защититься от подслушивания. Запах змеиного следа привел сюда, к небольшой плетеной корзине. Пылинка обнюхала корзинку, но та была пропитана запахом змеи. Алекс заставил аниму выбраться из укрытия и найти дверь комнаты, потом, нахмурившись, встал и вышел в коридор. Потертые полы дворца означали, что под всеми дверьми есть щели, и в большинство из них Пылинка могла пролезть.
Она высунулась из-под какой-то двери, пискнула и поспешно выскочила, когда он подошел
счастливая
что видит его. Она вскарабкалась по ноге, а Алекс таращился на запертую дверь. На ней была мозаика, а Алексу сообщили, кто где живет, чтобы он мог найти их в случае тревоги.
Красно-желто-оранжевая виверра отмечала комнату Валенса.

* * *

В ту ночь тишина была нарушена. В сон Алекса ворвался звук, похожий на вопль гиены, но, немного проморгавшись, он понял, что это что-то другое. Крик несся откуда-то из ночи, из темноты, где-то на грани слышимости. Звучный и низкий, вроде тихого пения, но с какими-то модуляциями, музыкальными пульсациями, подобными биению сердца ночи. Алекс быстро выскочил в сад, огляделся, пытаясь разглядеть источник крика, но он, казалось, шел отовсюду, от ночного неба и самих звезд. Пылинка тоже услышала его и, взобравшись на Алекса, спряталась за шеей, чувствуя
страх
Алекс увидел Темита, вышедшего из ворот своего садика и с печальным выражением на добром лице смотрящего куда-то вверх. Проследив за взглядом ученого, он увидел движение на фоне звезд.
Тень на вершине самого высокого купола дворцовых башен и медленное движение в такт пению, подобное морской волне. Алекс не мог решить, прекрасно оно, ужасающе или и то и другое. Он попятился к дверям ученого.
– Что… что это? – прошептал он. Темит бросил на него взгляд.
– Это Генерал. Он так каждый год. – Темит улыбнулся. – Ты привыкнешь.
– Не понимаю.
Теперь, зная, что искать, Алекс разобрал в призрачном движении длинную шею, медленно распрямляющуюся во всю длину и снова складывающуюся в такт долгим перекатывающимся трелям. Тероп медленно кружился на широкой вершине купола, подобно огромной уродливой птице, исполняющей шумный и неуклюжий танец ухаживания.
– Это солнцестояние теропов. Я однажды был в это время на Теропиосе. Темнота, восходит Ночное Солнце, и внезапно весь остров начинает звенеть. Сейчас поют все теропы архипелага. На их родном острове, когда поют сотни тысяч голосов, это похоже на… – Темит поднял руку, потом опустил. – Ну, производит сильное впечатление. Но громко.
Алекс попытался представить это, представить, как песне вторят тысячи глоток – великий гимн жизни и подтверждение, что ночь не вечна.
– Он кажется печальным, – осмелился заметить Алекс.
– Думаю, иногда он тоскует по родине, – сказал Темит. Алекс огляделся.
– Валенс рассказывал тебе о змее? – осторожно спросил он. Темит подскочил.
– Змея?! Где?! – Он с ужасом завертел головой.
– Не здесь. Вчера ночью она заползла ко мне в комнату.
– О боги. – Ученый содрогнулся, глядя себе под ноги. – Думаешь, есть еще? Я… знаю, это нерационально, но просто… не выношу их. Они приводят меня в ужас. Она уползла? Ты убил ее?
В вышине песня теропа звенела, как огромный колокол.
– Я от нее избавился, – успокоил его Алекс. Темит немного расслабился, но по-прежнему подозрительно смотрел вокруг.
– Слава богам, ее нашел ты, – сказал он. – Я бы не знал, что делать… не могу двигаться, когда вижу их, вряд ли я смог бы убить ее или убежать…
Алекс собирался рассказать ему о корзине, которую нашел – или, скорее, нашла Пылинка – в комнате Валенса, но удержался.
– Фу! Змеи! – пробормотал Темит и быстро ушел к себе, заперев за собой дверь.
Через мгновение его окно тоже захлопнулось.
Алекс, полностью проснувшийся, обнаружил, что ночной воздух бодрит и пытаться уснуть при таком шуме бесполезно. Он побрел в сад, залитый красноватым светом Ночного Солнца – огромной красной звезды. Она была темно-красной, больше и ярче других звезд. Ночное Солнце не всегда показывалось, и для многих культур увидеть его таким ярким и полным считалось знамением опасных времен, но, очевидно, теропы находили в этом красном сиянии что-то достойное поклонения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116