– Что значит пришлось? Какая в том была необходимость?
– Она приняла меня за тебя.
– Ты-то знал, что ты это не я. Тебе не следовало ее целовать.
– Но если бы я отказался, она бы решила, что это ты не хочешь ее целовать.
– Но это был не я.
– А ей-то откуда знать? Я просто пытался оказать услугу.
– Хороша услуга! – сказал с дивана Толстый Чарли. – Услугу ты окажешь, если не будешь целовать мою невесту. Мог бы сказать, у тебя зуб болит.
– Пришлось бы солгать, – благородно возразил Паук.
– Но ты и так уже лгал! Выдавал себя за меня!
– Выходит, я преумножил бы ложь, – объяснил Паук. – Да и вообще я поступил так только потому, что ты был не в состоянии пойти на работу. Нет, – продолжал он, – дальше я лгать не мог. Я бы ужасно себя чувствовал.
– Нет, это я ужасно себя чувствовал. Я же смотрел, как ты с ней целуешься!
– Но она-то думала, что целует тебя.
– Перестань это повторять!
– На твоем месте, я был бы польщен. Хочешь ленч?
– Конечно, я не хочу ленч! Который час?
– Время ленча, – сказал Паук. – И ты опять опоздал на работу. Хорошо, что не пришлось снова тебя подменять, если я такое слышу вместо «спасибо».
– Все в порядке, – сказал Толстый Чарли. – Мне дали две недели отпуска. И премию.
Паук поднял брови.
– Послушай, – сказал Толстый Чарли, решив, что пора перейти ко второму раунду ссоры, – я вовсе не пытаюсь от тебя избавиться и все такое, но все-таки спрошу. Когда ты собираешься уезжать?
– Ну, – протянул Паук, – когда я только приехал, то планировал задержаться на день. Может, на два. Достаточно, чтобы познакомиться с младшим братишкой, а после двинуть дальше. Я занятой человек.
– Значит, ты сегодня уезжаешь.
– Это вчерашний план, – возразил Паук. – Но ведь теперь я с тобой познакомился. Просто поверить не могу, что мы почти всю жизнь провели друг без друга, братишка.
– А я могу.
– Кровь – не водица, – назидательно продолжал Паук. – Она покрепче будет.
– Вода не крепкая, – возразил Толстый Чарли.
– Значит, крепче водки. Или кислоты. Или… или… аммиака. Послушай, я о том, что знакомство с тобой… ну, большая честь. Мы никогда не были частью жизни друг друга, но то – вчера. Давай начнем сегодня с чистого листа. Повернемся к прошлому спиной и выкуем новые узы… узы братства!
– Ты просто за Рози ухлестнуть хочешь, – буркнул Толстый Чарли.
– В точку, – согласился Паук. – И что ты намереваешься делать?
– С чем? Она же моя невеста!
– Не бери в голову. Она принимает меня за тебя.
– Сколько можно твердить одно и то же?!
Жестом святого Паук развел руками, а потом испортил все впечатление, облизнувшись.
– И что ты собираешься делать теперь? – поинтересовался Толстый Чарли. – Жениться на ней, выдав себя за меня?
– Жениться? – Паук на секунду задумался. – Какая. Кошмарная. Мысль.
– А вот я жду этого дня.
– Пауки не женятся. Я не из тех, кто женится.
– То есть моя Рози недостаточно для тебя хороша, ты это хочешь сказать?
Паук не ответил – просто вышел из комнаты.
Толстый Чарли решил, что набрал хотя бы несколько очков во втором раунде. Встав с дивана, он собрал пластиковые контейнеры, в которых вчера вечером ароматно пахли китайская лапша с курицей и свиные тефтели с хрустящей корочкой, и бросил в мусорное ведро. В спальне он собирался снять одежду, в которой спал, и надеть чистую, но обнаружил, что забыл про стирку и чистых вещей у него нет, поэтому, основательно отряхнувшись (и сбросив несколько заблудших лапшин), остался во вчерашнем.
Потом отправился на кухню.
Сидя за кухонным столом, Паук уплетал прожаренный стейк таких размеров, что его с легкостью хватило бы на двоих.
– Где ты его взял? – спросил Толстый Чарли, хотя в общем и целом знал ответ.
– Я же спрашивал, хочешь ли ты ленч, – мягко отозвался Паук.
– Где ты взял стейк?
– В холодильнике.
– Этот стейк! – объявил Толстый Чарли, грозя пальцем, как прокурор во время заключительного слова обвинения. – Этот стейк я купил для сегодняшнего обеда. Для нашего с Рози обеда! Для обеда, который я собирался ей приготовить! А ты сидишь тут, как… как человек со стейком… и его ешь… и…
– Нет проблем, – ответил Паук.
– Что значит нет проблем?
– Я уже позвонил утром Рози и сегодня поведу ее обедать в ресторан. Поэтому стейк тебе не понадобится.
Толстый Чарли открыл рот. Потом снова его закрыл.
– Я хочу, чтобы ты убрался, – сказал он.
– Как там сказал Браунинг? Человек должен тянуться за чем-то… ах да, за тем, чего не может достать, иначе зачем небеса? – весело сказал Паук, пережевывая хорошо прожаренный стейк Толстого Чарли.
– Что это значит, черт побери?
– Это значит, что я никуда не денусь. Мне тут нравится. – Отпилив еще кусок, он сунул его в рот.
– Вон! – приказал Толстый Чарли.
Но тут зазвонил телефон. Со вздохом Толстый Чарли вышел в коридор взять трубку.
– Что?!
– А, Чарльз. Рад вас слышать. Знаю, вы наслаждаетесь заслуженным отдыхом, но, как по-вашему, смогли бы вы заглянуть завтра утром на полчасика? Скажем, около десяти?
– Да. Конечно, – сказал Толстый Чарли. – Без проблем.
– Рад, нет, просто счастлив это слышать. Мне нужна ваша подпись на кое-каких документах. До встречи.
– Кто это был? – спросил Паук. Он опустошил тарелку и теперь промокал губы бумажным полотенцем.
– Грэхем Хорикс. Хочет, чтобы я завтра заскочил.
– Сволочь твой Грэхем Хорикс, – сказал Паук.
– Ну и? Ты тоже сволочь.
– Но по-другому. Он паскудная сволочь. Поискал бы ты другую работу.
– Я люблю мою работу!
И произнося эти слова, Толстый Чарли верил им всем сердцем. Ему удалось напрочь забыть, насколько ему не нравится и работа, и «Агентство», и постоянное подслушивание под дверьми, благодаря которому Грэхем Хорикс вечно выскакивал как чертик из табакерки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104