«Треклятого Гавриила для начала».
Из последних сил д’Верь дернула дверь на себя и наконец открыла ее полностью.
Представшая перед ними картина слепила своей яркостью: истинный водоворот вихрящихся красок и света. Ричард прищурился и попытался отвернуться от сияния, но по внутренней стороне век все равно расходились и вспыхивали болезненно-яркие оранжевые и пурпурные круги. «Неужели Небеса выглядят так? Скорее уж на ад похоже».
И тут он почувствовал ветер.
Пролетев мимо его головы, исчезла в дверном проеме свеча. За ней вторая. А потом по всему залу закружили свечи, которые неслись и кувыркались, направляясь к водовороту за дверью. Будто сам зал засасывало в эту воронку. Но Ричард сразу понял: это больше чем ветер. Запястья у него стали ныть и саднить в тех местах, где их удерживали кандалы, – точно внезапно его вес удвоился. А потом изменилась сама перспектива: все перевернулось вверх ногами. Вовсе не ветер тянул все к двери. Это была еще и гравитация. Ветер – всего лишь воздух в комнате, который засасывает в себя неизвестное нечто по ту сторону порога. Интересно, что там? Может, поверхность звезды, или ровный горизонт черной дыры, или что-то еще, чего он не может себе даже вообразить?
Ислингтон схватился за колонну у двери, вцепился в нее со всей силой отчаяния.
– Это не Небеса! – перекрывая ветер, крикнул ангел. Его жемчужно-серые глаза метали молнии, на изящно очерченных губах пузырилась пена. – Ах ты, сумасшедшая ведьма! Что ты наделала?
Д’Верь сжимала свои цепи так, что побелели костяшки пальцев. Она молчала, но в глазах у нее светился триумф.
Мистер Вандермар уцепился за ножку стола, а мистер Круп, в свою очередь, за него самого.
– Это был не настоящий ключ, – перекрывая рев ветра, победно выкрикнула д’Верь. – Это была всего лишь копия, которую я попросила изготовить на Ярмарке Кузнеца.
– Но он же открыл дверь! – завопил ангел.
– Нет, – отозвалась девушка с опаловыми глазами. – Это я открыла дверь. Так далеко, как только смогла, но я открыла дверь.
В лице ангела больше не было ни доброты, ни сочувствия, одна только ненависть – чистая, честная и холодная ненависть.
– Я убью тебя, – пообещал он.
– Как ты убил мою семью? А по-моему, ты больше уже никого не убьешь.
Длинными белыми пальцами ангел цеплялся за колонну, но его тело лежало на ветру под прямым углом к стене, его уже наполовину утащило за дверь. Выглядело это комично и ужасно одновременно. Ангел облизнул пересохшие губы.
– Останови! – взмолился он. – Закрой дверь! Я расскажу тебе, где твоя сестра… Она еще жива…
Д’Верь передернулась, точно от боли.
А Ислингтона засосало в водоворот, унесло, пока он не превратился в крохотную, кувыркающуюся, как перышко в урагане, фигурку, которая с воплем исчезла в ослепительной бездне.
Тяга становилась сильнее. Ричард без слов молился, чтобы кандалы и цепи выдержали: он чувствовал, как его самого тащит к дверному проему, и краем глаза увидел, как болтается на своих цепях маркиз, точно марионетка, которую затягивает в пылесос.
Пролетевший мимо него стол, за ножку которого цепко держался мистер Вандермар, застрял в дверном проеме. Господа Круп и Вандермар повисли у самой двери. Мистер Круп, буквально прильнувший к фалдам мистера Вандермара, сделал глубокий вздох и медленно, но верно начал карабкаться по спине мистера Вандермара. Стол скрипнул. Посмотрев на д’Верь, мистер Круп улыбнулся, точь-в-точь лис, закинувшийся ЛСД.
– Это я убил твою семью, – оскалился мистер Круп. – Не он, а я. А теперь я… наконец… завершу…
В этот момент ткань черного костюма мистера Вандермара затрещала и порвалась. Мистер Круп с воплем кубарем покатился в пустоту, еще сжимая в кулаке длинную полоску черной ткани. Мистер Вандермар опустил взгляд на размахивающую руками фигуру удаляющегося мистера Крупа. Он тоже посмотрел на д’Верь, но в его взгляде не было и тени угрозы. Пожав плечами – насколько вообще можно пожать плечами, что есть мочи цепляясь за ножку стола, – он мягко сказал:
– Бай-бай.
И отпустил стол.
Без единого звука он полетел в дверной проем, в свет, все уменьшаясь и уменьшаясь, догоняя крохотную фигурку мистера Крупа. Вскоре они слились в единую черную точку в море бурлящего оранжевого, белого и пурпурного света, а потом и она исчезла.
«Пожалуй, логично, – подумал Ричард. – В конце концов, они ведь партнеры».
Дышать становилось все труднее. Кружилась голова, звенело в ушах. Стол в дверном проеме разломился в щепы, и их тоже засосало в свет. Со щелчком разошлись кандалы, и правая рука Ричарда вырвалась на волю. Он вцепился в цепь на левой руке, сжал ее изо всех сил, благодаря небо, что в кандалах осталась рука со сломанным пальцем. И все равно по левой руке просверкивали красно-синие вспышки боли. Собственные крики эхом отдавались у него в голове.
Он не может дышать… В глазницах взрываются белые кляксы света… Он почувствовал, как поддается цепь…
Мир заполнил грохот захлопнувшейся черной двери.
Ричарда с силой ударило о колонну, по которой он сполз на пол. На зал снизошла тишина. Тишина и полнейшая тьма царили в Великом зале под землей. Ричард закрыл глаза: тьма от этого нисколько не изменилась, поэтому он открыл их снова.
– И куда ты их отправила? – нарушил мертвую тишину голос маркиза.
И тогда Ричард услышал шепот девушки. Он знал, что это может быть только д’Верь, но голос звучал так слабо, так юно, как у маленького ребенка под конец долгого и утомительного дня, когда наступает время ложиться спать.
– Не знаю. Далеко. Я… теперь… очень устала… я…
– Д’
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105