У меня в голове полная каша. Мне сегодня нужно встретиться с Джессикой. Мы пригласили на ужин ее босса.
– Мистера Стоктона? Магната Стоктона? Того самого Стоктона?
Ричард кивнул. Они сбегали вниз по лестнице.
– Уверен, ты отлично проведешь время, – неискренне сказал Гарри. – И как поживает Тварь из Черной лагуны «Тварь из Черной лагуны» – классический фильм «ужасов» (1954 г., реж. Гарри Эссекс)

?
– На самом деле, Гарри, Джессика из Илфорда. И она все еще свет моих очей, спасибо, что поинтересовался.
К тому времени они уже спустились в вестибюль, и Ричард метнулся к автоматическим дверям, которые – просто поразительно! – перед ним не открылись.
– Уже больше шести, мистер Мейхью, – сказал охранник мистер Фиггис. – Вы должны расписаться в книге ухода.
– Только этого мне не хватало, – пробормотал Ричард, ни к кому, в сущности, не обращаясь. – Ну честное слово.
Мистер Фиггис распространял вокруг себя слабый запах микстуры от кашля и, если верить упорным слухам, обладал энциклопедической коллекцией мягкого порно. Двери он охранял с бдительностью, граничившей с помешательством, хотя так никогда и не дождался того вечера, когда целый этаж компьютерного оборудования встал и ушел, а с ним две пальмы в горшках и эксминстерский ковер из кабинета исполнительного директора.
– Так выпивка отменяется?
– Извини, Гарри. В понедельник тебя устроит?
– Конечно. Понедельник подойдет. Увидимся в понедельник.
Мистер Фиггис изучил подписи, удостоверился, что ни компьютеров, ни пальм в горшках, ни ковров при них нет, и лишь тогда нажал на кнопку у себя под столом. Дверь скользнула в сторону.
– Ох уж эти двери, – пробормотал Ричард.

Подземный ход раздваивался и ветвился, теряясь в немыслимом лабиринте. Она сворачивала наугад: ныряла в туннели, бежала, пошатываясь и спотыкаясь.
За ней неспешно фланировали господа Круп и Вандермар, спокойные и веселые, ни дать ни взять – два викторианских сановника на выставке в Хрустальном дворце Огромный выставочный павильон из стекла и чугуна, построенный в 1851 г. для «Великой выставки», сгорел в 1936 г.

.
Всякий раз, когда они выходили к перекрестку, мистер Круп опускался на колени и находил ближайшее пятнышко крови, после они шли по этому следу.
Они были точно гиены, выматывающие свою добычу. Куда спешить? У них было все время на свете.

Ради разнообразия счастье Ричарду улыбнулось. Он поймал черное такси, престарелый водитель которого повез его неправдоподобным маршрутом по улицам, которых Ричард прежде не замечал, все время пути распространяясь – как это делают, заполучив живого, дышащего англоговорящего пассажира лондонские таксисты – на такие животрепещущие темы, как Проблемы Уличного Движения в Сити, Наилучшие Способы Борьбы с Преступностью и Самые Злободневные Политические Вопросы. Оставив деньги на чай и свой портфель, Ричард выскочил из машины. Размахивая руками, сумел снова остановить такси, пока оно еще не уехало далеко, вернул портфель и одним махом взлетел по лестнице в свою квартиру. Одежду он начал сбрасывать с себя, едва переступив порог. Портфель, кувыркаясь, пролетел через комнату, чтобы совершить аварийную посадку на диване. Ключи Ричард вынул и аккуратно положил на столик у двери – чтобы, не дай бог, не забыть.
Потом метнулся в спальню.
Загудел домофон.
Ричард, лишь на три четверти натянув выходной костюм, бросился к нему.
– Ричард? Это Джессика. Надеюсь, ты готов.
– Э-э… да. Сейчас спущусь.
Схватив пальто, он стартовал, хлопнув за собой дверью.
Джессика ждала его у подножия лестницы. Как и всегда. Она не любила подниматься в квартиру Ричарда, поскольку там неизменно чувствовала себя слишком уж женщиной. Всегда существовала возможность найти носки или еще что-нибудь в… ну… где угодно, не говоря уже о комках засохшей зубной пасты на раковине в ванной. Нет, это место определенно не в духе Джессики.
Джессика была очень красива. Настолько, что Ричард временами ловил себя на том, что смотрит на нее во все глаза, недоумевая: «Что же она во мне нашла?» И когда они занимались любовью – неизменно в квартире Джессики в престижном Кенсингтоне, на латунной кровати Джессики с крахмальными белыми льняными простынями (ибо родители Джессики твердили ей, что ворсистые покрывала отдают декадансом), – то после в темноте она крепко-крепко обнимала его, ее русые локоны падали ему на грудь, а она шептала ему о том, как сильно его любит, а он твердил, как любит ее, как всегда хочет быть с ней, и оба верили, что говорят правду.

– Ей-богу, мистер Вандермар, уже не бежит.
– Не бежит, мистер Круп.
– Наверное, теряет много крови, мистер В.
– Чудесной крови, мистер К. Чудесной теплой крови.
– Уже недолго.
Щелчок: звук открывающегося выкидного лезвия, гулкий и одинокий в темноте.

– Ричард? Что ты делаешь? – спросила Джессика.
– Ничего, Джессика.
– Неужели ты опять забыл ключи?
– Нет, Джессика.
Он перестал охлопывать себя и поглубже заснул руки в карманы пальто.
– Слушай меня внимательно. Когда я тебя познакомлю с мистером Стоктоном, не забывай, что он не просто очень значительная персона. Он еще и, так сказать, корпорация в одном лице.
– Жду не дождусь, – отозвался Ричард.
– Что ты сказал?
– Жду не дождусь, – повторил Ричард с чуть большим воодушевлением.
– Ах, прибавь же шагу! – воскликнула Джессика, вокруг которой начали распространяться флюиды того, что в женщине не столь волевой можно было бы почти счесть за нервозность. – Нельзя заставлять мистера Стоктона ждать.
– Да, Джесс.
– Не зови меня так, Ричард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105