– В настоящий момент у тебя есть один удар, и ничего больше. Ты сам мне говорил, что дело тут не только в силе, но и в умении. А так, если ты выиграешь, то сможешь ударить меня по голове дважды.
– Один удар, больше и не надо. Один удар. – Чернобог хмуро уставился на него. – Это искусство. – Роняя пепел с сигареты, он похлопал себя левой рукой по бицепсу правой.
– Это было давно. Если ты растерял свое мастерство, то, вероятно, только поставишь мне синяк. Сколько лет прошло с тех пор, как ты размахивал молотом на скотном дворе? Тридцать? Сорок?
Чернобог промолчал. Сомкнутые губы походили на серый рубец через все лицо. Он постучал пальцами по столу, выбивая одному ему ведомый ритм. Потом снова расставил двадцать четыре шашки на исходные позиции.
– Играй, – бросил он. – Твои снова белые, мои черные.
Тень выдвинул свою первую шашку. Чернобог толкнул вперед свою. Тут Тени пришло в голову, что Чернобог собирается заново играть всю ту же партию, ту, какую он только что выиграл, и что это и есть его уязвимое место.
На сей раз Тень играл безрассудно. Он хватался за малейшую возможность, делал ходы наобум, без малейших размышлений. И теперь Тень улыбался, и всякий раз, когда Чернобог передвигал свою шашку, его улыбка становилась все шире.
Вскоре Чернобог уже сердито хлопал свои шашки при каждом ходе, с такой силой ударяя ими о стол, что все остальные черные сочувственно подрагивали.
– Вот так, – заявил Чернобог, с треском съев простую шашку Тени и хлопнув на место свою черную. – Вот. Что ты на это скажешь?
Тень не сказал ничего, а только улыбнулся еще шире и перепрыгнул через только что поставленную стариком шашку и еще через одну, и еще, и через четвертую, очищая середину доски от черных. Взяв из горки своих возле доски, он короновал белую шашку.
После этого игра превратилась в очистку доски: еще с полдюжины ходов – и партия закончена.
– Играем на победителя лучшую из трех? – спросил Тень. Чернобог глядел на него минуту в упор глазами, похожими на стальные наконечники копий, потом вдруг расхохотался и обеими руками ударил Тень по плечам.
– Ты мне нравишься! – воскликнул он. – Малый не промах.
Тут в гостиную заглянула Зоря Утренняя и сказала, что ужин готов и пора убирать со стола шашки и накрывать на стол.
– Отдельной столовой у нас нет, – извинилась она. – Мы едим прямо тут.
На стол поставили блюда. Каждый получил расписной деревянный поднос, который ставился на колени, с потускневшими, в налетах патины, приборами.
– Я думал, нас будет пятеро, – удивился Тень.
– Зоря Полуночная еще спит, – ответила Зоря Вечерняя. – Ее ужин мы ставим в холодильник. Она поест, когда проснется.
В борще было слишком много уксуса, и по вкусу он напоминал маринованную свеклу. Вареная картофелина была рассыпчатая.
За борщом последовало жесткое, как подошва, тушеное мясо с гарниром из смеси зеленых овощей – правда, варились овощи так долго и основательно, что никакое воображение ни могло бы назвать их зелеными: они были на полпути к тому, чтобы стать коричневыми.
Были еще капустные листья, фаршированные мясным фаршем и рисом, вот только сами листья были столь жесткие, что совершенно невозможно было их разрезать, не разбросав фарш и рис по всему ковру. Тень погонял голубец по тарелке.
– Мы играли в шашки, – объявил Чернобог, отрубая себе еще один кусок тушеного мяса. – Этот молодой человек и я. Он выиграл одну партию, я выиграл одну партию. Поскольку он выиграл, я согласился поехать с ним и Средой и помочь им в их безумии. Поскольку я выиграл партию, то, когда все будет закончено, молодой человек даст себя убить ударом молота.
Обе Зори серьезно кивнули.
– Какая жалость, – сказала Зоря Вечерняя Тени. – Гадая тебе, я бы сказала, что ты проживешь долгую и счастливую жизнь и что у тебя будет много детей.
– Вот поэтому-то ты и хорошая гадалка, – отозвалась Зоря Утренняя. Вид у нее был сонный, как будто поздний ужин требовал от нее огромных усилий. – Ты рассказываешь самую лучшую ложь.
Под конец обеда Тень все еще чувствовал голод. Тюремная кормежка была довольно скверной, но все же лучше этой.
– Прекрасный обед, – похвалил Среда, опустошивший свою тарелку со всем видимым удовольствием. – Благодарю вас, милые дамы. А теперь, боюсь, настала пора попросить вас посоветовать нам приличный отель по соседству.
Зоря Вечерняя состроила оскорбленную мину.
– Зачем вам ехать в гостиницу? – спросила она. – Разве мы вам не друзья?
– Я не решился бы доставить вам столько хлопот… – начал Среда.
– Никаких хлопот, – ответила Зоря Утренняя, играя несообразно золотыми волосами, и зевнула.
– Вы, – указывая на Среду, сказала Зоря Вечерняя, – можете переночевать в комнате Белобога. Она пустует. А вам, молодой человек, я постелю на диване. Вам будет много удобнее, чем на любой пуховой перине. Клянусь.
– Это было бы очень мило с вашей стороны, – отозвался Среда. – Мы принимаем ваше предложение.
– И заплатите вы мне не больше, чем заплатили бы за гостиницу, – сказала Зоря Вечерняя, победно вздернув подбородок. – Сто долларов.
– Тридцать, – сказал Среда.
– Пятьдесят.
– Тридцать пять.
– Сорок пять.
– Сорок.
– Ладно. Сорок пять долларов.
Потянувшись через стол, Зоря Вечерняя пожала Среде руку. Потом начала убирать со стола тарелки и миски. Зоря Утренняя, зевнув так широко, что Тень испугался, не вывернет ли она себе челюсть, объявила, что отправляется спать, пока не заснула, упав головой в пирог, и пожелала всем доброй ночи.
Тень помог Зоре Вечерней отнести тарелки и блюда на кухню, где не без удивления увидел под мойкой престарелую посудомоечную машину и сложил в нее посуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27