Во всяком случае, хоть немного покатаюсь на коньках, если лыжные прогулки не разрешат.
— Я рада, что все так сложилось, — ласково произнесла Кэрол.
Хуго удивленно поднял брови.
— Иначе бы я тебя совсем не видела, — ответила она на незаданный вопрос. — Ты бы все время проводил в горах. Провидение помогло нам побыть вместе.
— Ты мне льстишь, — иронично заметил он.
После ужина, по предложению Кэрол, они поехали в маленький ночной клуб в городе.Потолок здесь был очень низкий, и столики, расставленные вокруг танцевальной площадки, прятались в альковах. Пианист играл старые мелодии; они в полутемном зале пили шампанское, а потом ликеры. Кэрол чувствовала, что Хуго немножко оттаял и даже стал сентиментален.
— О чем думаешь? — наконец спросила она, поймав его взгляд.
— О тебе, — сказал он. — Расскажи мне о себе.
— Что ты хочешь узнать?
— Что ты действительно думаешь и чувствуешь,— ответил Хуго. — Мы уже давно знаем друг друга, но ты никогда не говорила о своих родителях.
— Это неинтересно.
— Мне казалось, что все американцы любят рассказывать о добрых мамах, — настаивал Хуго.
Кэрол внезапно вспомнила мать, склонившуюся над ванной с грязным бельем. Пару раз она посылала ей деньги. Наличные, в обычном конверте, без имени и адреса отправителя. И тут же пришла в голову мысль, что нужно отослать еще.
— Я сирота, — сказала Кэрол вслух.
— Похоже, тебя это не очень печалит.
— Неужели? В детстве это ощущение радости не приносило.
Хуго не отводил от нее глаз.
— Я совсем тебя не понимаю.
— А хочешь понять?
— Возможно.
Он улыбнулся и внезапно попросил счет.
— Давай вернемся в отель. Здесь душно, да и нога болит.
Кэрол решила, что это предлог, но послушно поднялась и пошла на улицу к машине. Было очень холодно, небо сияло россыпью звезд, луна освещала молчаливые вершины, и ночь стояла удивительно красивая.
По дороге в отель они не произнесли ни слова. Поднимаясь в лифте, Кэрол испугалась, что он отошлет ее спать, и она его больше не увидит.
— Мне хочется выпить еще. Закажешь к себе в номер?
— Конечно, — ответил Хуго.
Они поднялись в номер. Окна были зашторены, и только на письменном столе горела настольная лампа.
— Как уютно, — сказала Кэрол и села на диван. Хуго позвонил официанту.
— Хочешь шампанского, — поинтересовался он, — или ликера?
— Желтый шартрез, пожалуйста, — ответила Кэрол. — И бутерброды. Я ничего не ела за ужином и проголодалась.
Хуго сделал заказ. Когда его принесли, Кэрол почти не дотронулась до еды, но выпила ликер.Хуго удобно устроился в огромном кресле у дивана, слегка вытянув вперед больную ногу. Кэрол он казался очень привлекательным. Даже в вечернем костюме лорд выглядел мужественно. Безусловно, это человек действия, хороший спортсмен и образец английского дворянина.
А кроме того, имеет высокий титул. Больше всего Кэрол хотелось стать леди Роксбертон. Высокое социальное положение дало бы ей чувство уверенности в себе. Тогда бы она забыла студии, которые отвергли ее, и Дэйва, умершего с ненавистью в сердце.
Кэрол поставила бокал и поднялась с дивана.
— Хуго, — сказала она, стоя перед ним. — Я хочу, чтобы ты сказал правду. Что ты думаешь обо мне?
— Ты действительно хочешь, чтобы я ответил?
— Только честно, — попросила она. — Я не хочу, чтобы ты назвал меня красивой или отделался парой глупых комплиментов, которые делаешь любой привлекательной женщине. Я хочу знать правду.
Хуго самодовольно улыбнулся. Это заставило Кэрол вздрогнуть и почувствовать себя уязвимой.
— Честно говоря, — сказал он погодя, — не знаю, что сказать. Мне хотелось бы получше узнать тебя. Расскажи о себе так, чтобы я сумел разглядеть, кто ты такая.
Кэрол стала на колени у его кресла.
— Ты действительно хочешь знать, какая я? — тихо спросила она, тяжело дыша.
Какое-то мгновение Хуго не двигался. Ее лицо было рядом, глаза полузакрыты, рот манил к себе. Кэрол ждала, и он обнял ее обнаженные плечи.
— Что ты предлагаешь? — спросил он низким голосом.
— Я покажу тебе, какая я, — прошептала Кэрол и очутилась в его объятиях. Уста слились в поцелуе.
ГЛАВА 4
Пока Ута раздевалась в маленькой прихожей, из гостиной раздался ласковый голос:
— Это ты, Ута?
— Да, бабушка, — ответила она по-французски и через секунду появилась в комнате.
Бабушка поливала цветы, стоявшие на всех подоконниках. Их аромат наполнял гостиную.Мадам Киндши напоминала очаровательную французскую маркизу, которую так любил рисовать Фрагонар. Несмотря на простую одежду, в ее манере держаться было столько элегантности, а прическа из седых волос казалась настолько искусной, что не оставалось сомнений в том, что в небольшом домике живет светская дама.
Это соответствовало истине. Мадам Киндши была дочерью французского дворянина, и великолепная французская речь выдавала в ней парижанку по рождению и воспитанию.Ута была очень похожа на свою бабушку. От нее она унаследовала многое, а главное — тонкую кость и изящную фигурку.
— Ты опоздала, малышка, — сказала она Уте. А потом, понизив голос, спросила: — Все прошло нормально?
— Да, бабушка, Эрнест очень доволен.
— Вот и хорошо, у меня для тебя сюрприз.
— Какой?
— Из Парижа прислали платье.
— Ой, бабушка! — Ута в восторге захлопала в ладоши, а потом серьезно добавила: — Я боюсь!
— Боишься, дорогая?
— Да, бабушка. А если я хуже, чем думает Эрнест? Вдруг я провалюсь! Что мы тогда скажем дедушке?
Мадам Киндши закрыла лицо руками.
— Не думай об этом, — сказала она. — Это принесет неудачу. Нужно верить в лучшее, в себя, и ты выиграешь на чемпионате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62