Как бы желая сказать и свое слово, граф подчеркнул:
— Свадьбу мы, конечно, устроим здесь, так как это наш дом.
Маркиза перевела дыхание.
— Мне кажется, милорд, что это не лучшее решение. Поймите, если арендаторы Бакхерст-парка не смогут участвовать в торжестве, они будут ужасно разочарованы. Мой муж уже договорился о сооружении огромного шатра, где в их распоряжении будут бочонки пива и сидра и столько закусок, что голодным уйдет только ленивый!
Улыбаясь, она продолжила:
— Остальных гостей будут, конечно, вовсю развлекать в бальном зале. Свадебный торт испекут наши собственные шеф-повара, и если бы этим занялся кто-то другой, у них был бы разрыв сердца.
Сэмела сжала руку отца, и он понял, о чем она думает. В данных обстоятельствах они могли бы предложить в лучшем случае бисквитный торт, а о чем-либо более утонченном и роскошном и мечтать не приходилось.
Конечно, граф не имел возможности предложить гостям шампанское и такие закуски, которых можно было бы ожидать на торжестве, устроенном по случаю бракосочетания герцога Бакхерста.
— Ну хорошо, я вынужден согласиться, — сказал наконец граф, — и, к счастью, мы живем не так уж далеко от Бакхерст-парка. Пожалуй, мы с Сэмелой сможем подъехать туда примерно за два с половиной часа.
Маркиза рассмеялась.
— Это зависит прежде всего, милорд, от того, какие у вас лошади! Сегодня я добралась до вас всего за полтора часа. А уж на свадьбу, я уверена, брат пришлет одну из своих лучших упряжек и экипаж с такими рессорами, что вам покажется, будто вы плывете на облаке, а не едете по ухабистой дороге.
Выдержав паузу и глядя на Сэмелу, она сказала:
— Есть, правда, одна вещь, на которой я должна настоять: мне хотелось бы, моя дорогая, чтобы мой свадебный подарок был вашим приданым. Боюсь, до свадьбы не удастся пошить все платья, но обещаю, что у вас будет достаточно нарядов, чтобы к началу медового месяца выглядеть вполне прилично для герцогини.
— Большое спасибо.
Говоря это, она заметила, как отец окаменел от оскорбления: маркиза предлагает приданое, словно он не имеет возможности обеспечить свою дочь сам!
Но на самом деле он прекрасно знал, что дело обстоит именно так: у них нет денег не то что на целое приданое, но даже на одно-единственное платье.
— Давайте перейдем к земным делам, — продолжала маркиза. — Если вы дадите мне свои размеры, а еще лучше какое-нибудь старое платье, которое сшито по вашей мерке, то я пошлю его в Лондон и договорюсь с мадам Бертен — лучшей модисткой на Бонд-стрит, чтобы она пошила полдюжины платьев для вас. Затем она приедет сюда, чтобы вы выбрали фасоны, и доставит все остальное, что вам потребуется.
— Вы очень любезны, миледи.
— Как же мне не быть любезной со своей будущей свояченицей. Вы не можете себе представить, как я счастлива, что у моего брата будет такая прелестная, очаровательная жена, которая может гордиться своим знатным родом не менее, чем гордимся мы.
С этими словами она встала и протянула графу руку.
— Благодарю вас, милорд. Мы теперь будем часто видеться, и муж, говоривший, что знаком с вами, будет с нетерпением ждать вас в гости в нашем лондонском доме. Мы также рассчитываем, что вы погостите и в нашем загородном поместье.
— Спасибо.
Маркиза обратилась к Сэмеле.
— До свидания, милая. Я уверена, что вы никогда не пожалеете о том, что дали согласие, и помните, что главное мое стремление — содействовать вашему счастью. Моя сестра, леди Брендон, повторит мои слова. Мы любим Бака и молимся о том, чтобы он был счастлив, и я уверена, что вы сумеете его осчастливить.
В ее голосе прозвучала, на взгляд Сэмелы, странная нотка: словно она не очень уверена в том, что ее надежды оправдаются, и надеется лишь на чудо.
Потом маркиза поцеловала ее и пошла к двери, которую отец поспешил открыть.
Сэмела не пошла проводить гостью, она осталась неподвижно стоять, крепко сцепив руки и глядя перед собой. При этом она видела отнюдь не картины, висевшие перед ней на стене. Перед ее мысленным взором вставало ее будущее.
«Герцог Бакхерст!» — шептала она.
И хотя ее голос был почти не слышен, ей казалось, что эхо многократно повторяет его.
Отъезжая от дома графа, маркиза Холл удовлетворенно вздохнула: каким бы невероятным это ни казалось, их поиски, видимо, подошли к концу.
Лишь когда они с сестрой завершили написание списка подходящих девушек из аристократических семей, которые могли бы составить Баку надлежащую партию, они поняли, что напрасно надеялись: отнюдь не любая кандидатка, которой они предложат выйти за него замуж, ухватится за такую возможность.
Один за другим отцы девушек, включенных в список, с порога отвергали их предложение, не желая даже обсуждать это дело.
Герцог Дорсет был предельно откровенен.
— Я не такой глупец, — с кислой миной сказал он, — чтобы не понимать: положение герцогини Бакхерст дает большие привилегии, но поскольку я безгранично люблю свою дочь, я хочу, чтобы у нее был хоть минимальный шанс на счастье в браке.
Маркиза не знала, что сказать, и он добавил:
— Я люблю Бака, с ним весело, и его кони всегда опережают моих, но, боюсь, несчастна будет женщина, ставшая его женой. Я ни на минуту не поверю, что только потому, что он вынужден жениться, он переменит свой образ жизни и станет другим.
Он не скрывал сарказма, и отцы других девушек вторили ему.
Все они знали причину скоропалительного желания герцога вступить в брак, и, хотя маркиза и ее супруг приводили самые разнообразные доводы, ничто не могло заслонить истинной причины: герцог женится только потому, что кузен Эдмунд женился на Лотти Линклей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40