Обыкновенно такие вещи ни на йоту не тревожили его, но теперь он думал о Сэмеле, такой молодой и идеалистичной; все это, конечно, должно было ранить ее.
Он понимал, что когда она говорила о нем как о рыцаре, описывая, что чувствовала тогда на стипль-чезе, то представляла его не столько реальным мужчиной, сколько идеалом, заполнявшим ее воображение и мечты.
«Мне следует вести себя предельно осторожно, чтобы не расстроить ее», — думал герцог перед сном.
А Сэмела лежала в своей спальне и смотрела на открытую дверь, которая вела в уставленную цветами маленькую гостиную, разделявшую ее с мужем.
Она оставила на тумбочке возле него одну свечу, потому вдалеке она видела золотое сияние и думала, что это напоминает свет звездочки, мерцающей в ночном небе.
Она также оставила с ним молитвенник — не только, чтобы охранить его, но и чтобы помочь ему быстрее встать на ноги и вновь стать таким, каким она впервые увидела его — сильным и энергичным, стремящимся к победе.
«Он — чудо, — говорила она себе, — и точно такой, каким я его себе представляла!»
И затем возносила небу благодарственную молитву за то, что удостоилась чести стать женой героя своей мечты.
«Благодарю тебя, Господи, благодарю, — шептала она. — Могла ли я думать и гадать, что, когда мы с папой были в таком отчаянном положении, ты предопределил, чтобы этот чудесный, необыкновенный, выдающийся человек пожелал взять меня себе в жены?»
При этих словах слезы выступили на глазах девушки.
Потом она снова возносила молитву, благодаря Господа за то, что все изменилось как по мановению волшебной палочки и она не только стала супругой человека своей мечты, но и может наблюдать счастье отца и Морин.
«Я знаю, что папа будет очень счастлив с ней, — думала Сэмела, — и этим мы тоже обязаны герцогу, ибо, не попроси он моей руки, я никогда не осмелилась бы привезти Морин к папе и добиться того, чтобы он умерил свою гордыню и женился на любимой женщине».
Все это было таким чудом, что Сэмела продолжала долго молиться, прежде чем ее сморил сон.
Вздрогнув, она проснулась, чувствуя какую-то тревогу, и, не будучи уверена, слышала ли звон колокольчика или зов герцога, соскочила с постели.
Не удосужившись в спешке накинуть на плечи шелковый халатик, висевший на спинке стула, она босиком побежала через маленькую гостиную на золотистый свет, маячивший у изголовья кровати герцога.
Подойдя, она увидела, что ее любимый спит глубоким сном, а его лицо в свете догорающей свечи выглядит гораздо моложе, чем обычно.
Сэмела вглядывалась в него, думая, как он прекрасен и как похож на своего предка-крестоносца, изображение которого высечено на памятнике в церкви.
На следующий день после свадьбы Иейтс настоял на том, чтобы она вышла подышать свежим воздухом, считая, что герцогиня зачахнет, если будет невылазно сидеть у постели мужа, лежавшего без сознания. И она пошла по дорожке, намереваясь взглянуть на цветы, украшавшие церковь, которые ей не удалось разглядеть по-настоящему в утро венчания. Тогда ей было не до этого, мешала вуаль, да и масса гостей загораживала их.
Входя в величественное здание из серого камня, возведенное тогда же, когда был построен первый дом в поместье герцогов, она ощутила аромат лилий.
Сэмела подумала, что сейчас, когда никто не шуршит одеждой, не вертится и не перешептывается, в церкви особенно ощущается атмосфера веры и святости, впитываемая храмом на протяжении веков.
Она понимала, что здесь витает дух семейства, члены которого преклоняли перед этим алтарем колени, деревенских жителей, которые шли к Богу со своими бедами и скорбями, большими и малыми, в горе и радости.
Проходя между скамьями, она увидела могильную плиту крестоносца и, поскольку ощутила его связь с герцогом, долго стояла и смотрела на его изображение, вырезанное из камня.
Потом, словно атмосфера церкви требовала этого, она встала на колени и молила Господа, чтобы дал ей любовь герцога.
«Мне нужна его любовь, я хочу, чтобы он полюбил меня так же, как я люблю его, — говорила она. — И хотя мне следовало бы довольствоваться тем, что ты дал мне его в мужья, прошу тебя, Боже, пусть он полюбит меня хоть чуть-чуть, совсем чуть-чуть, чтобы мы были счастливы вместе, как были счастливы мама и папа, когда я была девочкой».
Она молилась так усердно, что, казалось, невидимые волны распространяются от нее и касаются рыцаря на каменной плите.
Затем ей показалось, что наступит день, когда она выиграет свою битву так же, как выиграл он.
И теперь, глядя на спящего мужа, Сэмела почувствовала желание вновь помолиться.
Возможно, поскольку они находились так близко друг от друга, Бог еще лучше понял, как сильно она нуждается в любви своего супруга.
И тогда, как она всегда поступала, девушка встала на колени, сложила руки в молитвенном экстазе и закрыла глаза.
«Прошу тебя, Боже, прошу…»
Она почувствовала, что все ее существо возносится к небу, стремясь к любви, о которой она мечтала, и нет нужды облекать молитву в слова.
Ей казалось, что волны, идущие от нее к Богу, имеют физическую, телесную оболочку.
И лишь когда она почувствовала, что вознесла свое сердце и душу к трону Господнему, взывая о любви, в которой так нуждалась, она открыла глаза.
Лицо герцога склонилась над ней, и его глаза изумленно смотрели на нее.

Глава 6
Сэмела вошла в парадное, и старый дворецкий поспешил к ней навстречу.
— Хорошо ли прогулялись, ваша светлость? Какой славный денек для прогулки!
— Да, день сегодня прекрасный, Хигсон.
— Но вашей светлости не стоит ходить слишком далеко. Вы так много сил потратили на уход за его светлостью, что вам следует поберечь себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40