– Простите, – тихо проговорила она. – Мне не следовало говорить подобным образом.
– Я понимаю, – мягко сказала мисс Мэйдерсон. – А теперь, мисс, прошу вас, берите книги и возвращайтесь в классную. Приходите ко мне, когда пожелаете, в этой комнате вас всегда ждут.
– Благодарю вас, – улыбнулась Арабелла. Когда она была уже у дверей, мисс Мэйдерсон добавила:
– Будьте осторожны, умоляю вас, будьте осторожны. Я вижу, что вы не такой несмышленыш, как ожидалось. Знайте, что здесь в безопасности может быть только очень юная и очень глупая особа.
– Что вы имеете в виду?
– Ничего. К сожалению, я ничего не могу вам объяснить!
Мисс Мэйдерсон прошла через всю комнату и буквально заставила Арабеллу выйти. Подгоняемая каким-то необъяснимым чувством опасности, девушка оказалась у дверей классной комнаты как раз вовремя. Один лакей вносил поднос с коробочкой для чая и серебряными чайниками для запарки и кипятка, другой застилал стол тонкой полотняной скатертью.
Роза была совершенно права, когда утверждала, что мисс Харрисон пьет чай как истинная леди. Это была не та обыкновенная еда, которую подают в классную комнату, а изящное и богатое, и при этом чудовищно дорогое, ежедневное чаепитие.
Арабелла вошла в комнату и услышала громкое сопение пробудившейся мисс Харрисон.
– Чай! – воскликнула гувернантка. – Это то, что мне нужно. У меня в глотке пересохло, как после проповеди в страстную пятницу!
При этих словах она метнула выразительный взгляд в сторону лакеев в ожидании оценки своего остроумия, и они принужденно улыбнулись.
Бьюла проснулась и сидела в кровати с вырывающимися из рук котятами. Ее большое круглое лицо ничего не выражало, но в глазах светилась понятливость.
– Осторожно, – сказала Арабелла, – котята еще совсем маленькие. Ты забываешь, какая ты сильная по сравнению с ними.
– Они Бьюлины… все… Бьюлины, – хриплым голосом проговорила девочка, глотая слова, как будто каждое давалось ей с трудом.
– Ну, конечно, – успокоила ее девушка. – Только ты не должна делать им больно: они ведь крошки.
Арабелла отметила, что у девочки хватало сообразительности направлять свои нежные чувства не на кошку, которая могла больно оцарапать, а на безобидных котят.
Она одела Бьюлу, пригладила ей волосы и повела в классную.
Мисс Харрисон в кричащем платье из красного атласа уже восседала за столом и щедрой рукой насыпала в серебряный чайник дорогой чай из раскрытой коробочки.
– Не хотите ли чаю? – спросила она Арабеллу. – Бьюла пьет молоко.
– Шоколад… хочу… шоколад, – закричала девочка.
– Дерните колокольчик, – велела мисс Харрисон Арабелле. – Черт бы побрал этих слуг! И почему они не могут узнать у ребенка, что он хочет?
Арабелла смотрела на тарелки с кексами, лепешками, печеньем, тоненькими кусочками хлеба с маслом, но не чувствовала голода. Она и так съела больше, чем обычно, за завтраком.
– Я обедаю в шесть, – удовлетворенно сообщила мисс Харрисон, покрывая лепешку толстым слоем золотистого масла и сотового меда из хрустального блюда. – А Бьюлу укладывают в половине шестого.
Когда упиравшегося ребенка, с трудом оторвав от котят, увели спать, а ей самой гувернантка предложила возвращаться к себе, Арабелла вздохнула с облегчением.
– Спокойной ночи, мисс Харрисон, – сделав неглубокий реверанс, вежливо попрощалась девушка.
– Спокойной ночи, Арабелла, – сказала гувернантка и неожиданно спросила: – Полагаю, вы не умеете играть в пикет?
Арабелла замялась, и, прежде чем смогла ответить, мисс Харрисон продолжала:
– Ну, разумеется, нет. Я просто так подумала: больно уж мисс Феллоуз неважнецкий игрок. Но тут уж ничего не поделаешь: видно, Бог не дал умения играть в карты.
– Наверное, так оно и есть, – согласилась Арабелла.
Она не стала говорить, что благодаря стараниям отца прекрасно играет в пикет. У нее не было ни малейшего желания засиживаться в компании мисс Харрисон и мисс Феллоуз. За чаем гувернантка казалась занятой своими собственными мыслями и не делала никаких попыток поддержать разговор.
Арабелла с трудом заставляла себя не смотреть на толстую белую руку, на которой сияло кольцо ее матери: два соединенных сердца, бриллиантовое и рубиновое. Девушка прекрасно помнила, как отец принес это кольцо.
Ей было лет шесть. Она сидела на кровати родителей и разглядывала подарки Деда Мороза, которые, проснувшись, обнаружила в ногах своей постельки. Сунув руку под подушку, отец извлек оттуда маленькую бархатную коробочку.
"Это мне?" – спросила мать.
"Тебе, моя дорогая, – ответил отец, – в знак моей любви к тебе и в честь того, что это будет самое лучшее наше Рождество".
Звучавшие в голосе отца проникновенные нотки заставили Арабеллу удивленно посмотреть на него. Он нагнулся к матери и поцеловал ее в губы.
"Что бы я ни подарил тебе – ничто не может быть слишком хорошо для тебя".
Мать рассмеялась:
"Только не при ребенке, милый. Дай же мне наконец посмотреть твой подарок".
Она взяла коробочку, открыла ее и не смогла удержаться от восторженного возгласа:
"Восхитительно! В жизни не видела более прелестного кольца!"
"Позволь мне примерить его на твой пальчик", – попросил отец.
Мать протянула руку, и он надел ей кольцо на безымянный палец рядом с обручальным.
"Я в восторге, но послушай меня, это безумие: мы не можем позволить себе подобную расточительность, как тебе должно быть прекрасно известно!"
"Я просто не мог удержаться, – ответил отец. – Это два наших сердца рядом, и ничто не в силах разлучить их".
В тот момент Арабелле показалось, что комната наполнилась необыкновенным золотистым светом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67