– О! – Элоэ глубоко вздохнула. – Я только возьму мою сумочку.
Она побежала назад к машине, и только когда она открыла дверцу, она увидела, что Лью последовала за ней.
– Элоэ, это замечательно! – говорила Лью мягким голосом. – Я никогда не видела таких сказочных домов. И герцогиня такая милая. Я в восторге, действительно в восторге. Мама была права! Теперь никаких вопросов не может быть о ком-то другом, после того как я увидела это место.
Элоэ не ответила ничего, чтобы не омрачать ее настроения. Вместо этого она улыбнулась и, повесив на плечо сумочку, спросила:
– Ты вполне уверена, что герцогиня хочет меня видеть?
– Да, конечно. У нее исключительные манеры. Она как будто из фильма. Трудно поверить, что она настоящая. А когда она услышала, что тебя тоже зовут Деранж, она сказала, что, естественно, она не может позволить, чтобы кто-то из членов семьи находился за пределами дома. То, как она произнесла слово «семья», привело меня в трепет.
Элоэ захотелось рассмеяться, но она чувствовала, что Лью может обидеться. К этому моменту они вошли в дом, и ее внимание было отвлечено красотой и грандиозностью холла.
Она никогда не думала, что такое огромное количество изысканных украшений может представлять совершенный вкус. Расписанные живописью потолки, двери и стенные панели были весьма живописны и выдержаны в мягких голубых, зеленых, желтых и красных тонах.
На стенах широкой лестницы висели гобелены, а сама лестница с золотыми перилами и хрустальными поручнями взмывала высоко под купол потолка.
– Герцогиня в «Гранд-салоне», – сказала Лью голосом, полным благоговения.
Элоэ не удивилась благоговению Лью, когда увидела комнату. В ней царила симфония золотого и розового цвета, стены были увешаны (о чем она узнала позже) абессинскими гобеленами, за исключением тех мест, где на декоративных стенных панелях висели картины Тициана, Рафаэля и Ватто. Мебель шестнадцатого века была покрыта коврами ручной работы.
Сидевшая на софе женщина была необычайной красоты. Ее кожа казалась алебастровой, а абсолютно белые волосы были убраны в высокую прическу. Она была одета в черное, на шее у нее было изысканное ожерелье из нескольких нитей жемчуга, а рука сверкнула бриллиантами, когда она ее протянула Элоэ.
– А вот и другая родственная линия, – сказала она по-французски.
– Элоэ принадлежит к британской ветви, – пояснила миссис Деранж. – Мой муж пытался выяснить, что с ними случилось, но он умер прежде, чем добрался в Англию и закончил свои исследования.
– Очень рада с вами познакомиться, дорогая, – обратилась герцогиня к Элоэ.
– Вы были очень любезны, пригласив меня, мадам, – ответила Элоэ.
– У вас хороший французский, – улыбнулась герцогиня. – Вы были во Франции прежде?
– Нет, к сожалению.
– Тогда в вас говорят ваши предки, и это помогает вам говорить в совершенстве.
Элоэ зарделась от удовольствия. Герцогиня поднялась.
– Прошу к столу, – произнесла она.
Обед был подан в огромном обеденном зале, так же по своему красивом, как и «Гранд-салон». За каждым стулом стоял лакей, и Элоэ с трудом сдерживала себя, чтобы не глазеть на золотые украшения, покрывавшие дамасский стол.
Миссис Деранж, тем не менее, казалась ничуть не смущенной окружающей обстановкой. Она без конца болтала на безумно плохом французском, и, по мнению Элоэ, обескураживающе навязчиво о том, как богата Лью и как огромны их владения в Америке.
– Боюсь, что я так и не пересеку Атлантический океан, – сказала герцогиня. – Я, конечно, была в Англии много раз. Но сейчас годы мои прибавляются, и я с удовольствием остаюсь дома, чтобы следить за этим имением моего сына и исполнять обязанности хозяйки до тех пор, пока он не приведет в дом невесту.
Она говорила совершенно естественно и в этот момент не смотрела на Лью; однако Элоэ, взглянув через стол, почувствовала, что можно было совершенно не сомневаться в том, что герцогиня уже приняла Лью в качестве будущей жены своего сына.
После обеда герцогиня предложила им осмотреть дом.
– Это один из немногих замков во Франции, в которых все еще живут их владельцы, – сказала она. – Надеюсь, я не доживу до тех дней, когда моему сыну придется удалиться в один из его маленьких домов, а все это станет национальным музеем.
Пока она это говорила, ее рука покоилась на лакированной китайской горке; и то, как ее пальцы коснулись дерева, заставило Элоэ подумать: «Она любит это место. Вот почему она хочет, чтобы ее сын женился. Она хочет иметь наследника и продолжить род». Тонкие пальцы задрожали, и Элоэ подумала: «Она боится, но его?»
Она резко подняла голову и увидела, что глаза герцогини устремлены на Лью.
«Почему она испугана?» – опять задала сама себе вопрос Элоэ, но ответ не смогла найти.
Они обошли дом, найдя, что все комнаты в нем сказочно красивы и, если это возможно было, одна другой краше. Величественные королевские спальни с огромными кроватями под балдахинами, а также оружейная, в которой хранились старинное оружие и доспехи, были просто захватывающими.
Такими же были и бальный зал с рядами сверкающих люстр, и музыкальная комната со спинетом, который, похоже, был самой древней вещью в замке. Сокровища были везде. Картины, гобелены, мебель, миниатюры, изделия из слоновой кости и фарфора – каждая вещь по-своему представляла образец для коллекции; некоторые из них были настолько уникальны, что понятие об их ценности исчезало за гранью воображения.
Элоэ видела, что Лью и ее мать были потрясены и впечатлены всем, что увидели, однако они не выразили настоящую оценку ни одному из редких предметов.
Пока Элоэ осматривала дом, в ней с нарастающей силой поднималась благодарность к отцу за те часы, что он провел с ней, заставляя изучать каталоги всех величайших музеев мира и показывая книги по старинной мебели, принадлежавшие к его драгоценностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70