Потом добавила с горделивым блеском в глазах: – Вот она. Что ж, Лулу, докажи свои слова! Сделай ее красивой!– Нет! – поспешила возразить Зария. – Я не хочу в этом участвовать.– Не надо артачиться, – сказал Виктор. – Ведь это всего лишь шутка. Надо же нам как-то убить время. Позвольте Лулу сделать все, что она может… или не может. Если, конечно, она согласна. Что ты на это скажешь, Лулу?Зария почувствовала на себе взгляд мадам Бертин, которым та окинула ее с головы до ног, словно раздевая ее жалкое, худенькое тело. К полному изумлению девушки, мадам Бертин согласно кивнула:– Хорошо! Пусть будет так. Я отвечаю за свои слова. Каковы ставки?– Сто долларов? – предложил Эди Морган. – Или двести?– Пятьсот, – ответила мадам Бертин. – Во столько это мне обойдется. Кроме того, я настаиваю на тайном голосовании. Никто не будет знать, чьи голоса были в пользу той или другой девушки. Принимается?– Да, – коротко согласился Эди Морган. – Только без обмана, Кейт! Я не собираюсь в течение шести месяцев выдерживать твои истерики, если проголосую против тебя.– Только попробуй, и я тебя задушу! – сказала Кейт. – Это относится и к вам, Чак, – добавила она, вскинув голову в откровенно обольстительном жесте.– Я постараюсь быть столь же объективен, как, я надеюсь, будет мистер Морган, – ответил Чак.– Но, послушайте, пожалуйста! Я не хочу в этом участвовать, – еле слышным голосом взмолилась Зария.– Ну же, где ваш спортивный азарт? – принялась увещевать ее Кейт. – Это всего лишь шутка. Мне нужен предлог для того, чтобы одеться как следует. И от Лулу не убудет открыть парочку чемоданов. Их и так слишком много.– Нам они понадобятся, – сказала мадам Бертин. Сузив глаза, она все еще разглядывала Зарию. Девушка чувствовала себя так, словно ее рассматривали под микроскопом.– Мне бы не хотелось в этом участвовать, – с отчаянием в голосе повторила она, моля глазами Чака о помощи.Но он в ответ только улыбнулся:– Мадам Бертин очень знаменита. Любая девушка с радостью ухватилась бы за такую возможность.Все были против нее. Зария была для них лишь игрушкой. Что бы она ни сказала или ни сделала – ничто не могло заставить их отказаться от предстоящего развлечения. Она с отчаянием вздохнула.– За суд Париса, – провозгласил Виктор, поднимая бокал. – Ведь это тот парень, который подарил яблоко самой красивой девушке? Не слишком роскошный приз!– На самом деле яблоко было золотым, – заметил Чак.– Это, конечно, меняет дело, – ответил Виктор. – Но все равно, думаю, девушка была бы больше довольна, если бы оно было усыпано бриллиантами.– Ты неглуп, – сказала Кейт. – Лично для меня бриллианты – самый лучший подарок в любое время суток и года.Зария готова была разрыдаться: такой она чувствовала себя одинокой и покинутой. Еще утром она считала, что у нее есть на кого опереться, потому что рядом был Чак. Прошлой ночью, уже засыпая, она думала о его обещании заботиться о ней, о теплоте его рук, взгляде серых глаз. Они, казалось, заверяли ее, что она может безоговорочно довериться ему.Сейчас она его потеряла. Им завладела Кейт, и у нее не осталось никого, к кому можно было бы обратиться за помощью или советом.Мадам Бертин встала, отодвинув кресло.– Увы! Мне пора, – сказала она. – Надо спланировать нашу кампанию. Сегодня вечером вас ждет большой сюрприз. И тогда вы скажете мне: «Лулу, ты очень умная, даже мудрая женщина. А Кейт, бедная Кейт, она всего лишь хорошенькая куколка!»Кейт издала короткий визгливый смешок.– Поживем – увидим, – сказала она. – Могу только заверить тебя, Лулу, что я тебя не боюсь. – И, сузив глаза, она повернулась к Чаку:– А как по-вашему, мне есть чего бояться? – тихо спросила она.Зария с грохотом отодвинула стул. Она не могла дольше выносить этого. Ей хотелось во весь голос прокричать Чаку те слова, которые она подслушала утром, сообщить, какая в них таилась угроза. Но внезапно она с отчаянием поняла, что Чак, скорее всего, не поверит ей.Сколько переменилось со вчерашнего вечера! Он может подумать, что она ревнует его, и посмеяться над ее слишком бурным воображением.– Пойдемте со мной, Зария, – по-французски скомандовала ей мадам Бертин и добавила по-английски: – Нам надо многое успеть. Надо доказать этим глупым людям, что, сколько бы они ни знали обо всем остальном, они ничего не понимают в женщинах. Пойдемте!Она вышла, и Зария послушно пошла за ней следом. Уходя, она даже не взглянула на Чака. Он не ответил на ее призыв о помощи, поэтому ничто больше не имело значения.Они спустились в каюту мадам Бертин. Это была самая большая каюта на яхте, с двумя кроватями, дверью в ванную комнату и множеством зеркал, в которых одновременно в разных ракурсах отразилось то жалкое существо, которое представляла из себя Зария.– Присаживайтесь, крошка, и дайте мне как следует посмотреть на вас, – сказала мадам Бертин, закрывая дверь.– Пожалуйста, мадам, шутка зашла слишком далеко, – умоляюще произнесла Зария. – Позвольте, я пойду к себе и скажусь больной. Они извинят меня, и вам не придется тратить на меня силы и время. Все равно я только посрамлю вас. У вас нет ни малейшего шанса на успех.– Зачем так говорить? – воскликнула Лулу Бертин. – Разве вы не верите, что одежда может совершенно изменить женщину?– Верю. Но для этого в женщине должно быть хоть что-то. А вы сами видите, что я из себя представляю, – с отчаянием произнесла Зария.Мадам Бертин только улыбнулась в ответ и, достав украшенный бриллиантами мундштук из оникса, вставила в него сигарету.– Я вижу, во что вы сами превратили себя, – сказала она. – Кроме того, вы были больны. Но все это не имеет значения. У вас хорошая фигура, даже очень хорошая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63