Как только сознание Конрада, все еще затуманенное сильным ударом головой и опиумом, прояснилось, он послал человека к первому помощнику, чтобы узнать все, что произошло после его ранения.— Мы потопили первый капер, — сказал Диккен весело, — а второй под командованием Уоткинсона отправлен в Плимут.— Такой трофей несомненно оценят в Адмиралтействе! — воскликнул Конрад. — Ведь американские судостроители могут научить нас многим секретам, касающимся постройки быстроходных судов, до сих пор неизвестных нам.— Я никогда раньше не видел более совершенного военного корабля этого типа, — подтвердил Диккен. — Флот заплатит за него крупную сумму, что означает неплохую прибавку к вашим доходам, сэр.— Равно как и к вашим, Диккен, — ответил Конрад.И они оба усмехнулись, зная, что все деньги делятся между капитаном и командой судна, которое захватило вражеский корабль.— Какие у нас потери?— Двое убитых — Браун и Хаггинс — и двенадцать раненых.Конрад нахмурился, и Диккен поспешил сменить тему.Капитан задал вопрос мучивший его всю предыдущую ночь.— Сколько дней нам осталось плыть до Антигуа?— Примерно девять или десять, — ответил помощник, — я пытаюсь держать судно на ровном киле, сэр. С тех пор, как вас ранило, мы вынуждены идти на малой скорости, так как корабль имеет повреждения.— Повреждения? — резко переспросил Конрад.— Ничего серьезного, сэр, но ему, несомненно, придется провести несколько недель в доке, прежде чем мы снова сможем участвовать в подобном сражении.Конрад не знал, радоваться ему или сожалеть, что им придется задержаться на Антигуа. Он уже давно решил, что как только Делора сойдет с корабля, а запасы провизии и воды будут восстановлены, он уплывет от нее настолько далеко, насколько это возможно. Он знал, что не вынесет боли, видя ее рядом с человеком, которого интересуют только ее деньги.Делору, должно быть, мучил тот же самый вопрос, поскольку, как только Диккен ушел, она вошла в каюту, села на край кровати, и взяла его за руку.— Мы проведем вместе больше недели, — сказала она нежно.— Я должен благодарить тебя за то, что выжил и остался целым, — ответил Конрад, — но сейчас я спрашиваю себя, не лучше ли мне было умереть?— Пока есть жизнь… есть и… надежда, — тихо проговорила Делора, — и поэтому я верю не только в молитвы… но и в Божью милость… я до сих пор… надеюсь.Конрад тяжело вздохнул.— Драгоценная моя, есть ли кто-либо в целом свете столь же совершенный, как ты?— А столь же замечательный и храбрый, как ты? — спросила она в ответ.И она рассказала ему, как, сперва офицеры, а потом почти каждый член команды, приходили в первую ночь после сражения в его каюту, спросить, как он себя чувствует, и убедиться, что все в прядке, и что он жив.— Многие из них сказали, что больше всего на свете боятся потерять тебя, потому что никогда еще у них не было лучшего капитана.Она помолчала, потом добавила:— И все это не потому, что они восхищаются твоей храбростью и подвигами, а потому что ты добр и обращаешься с ними как с людьми, а не животными.Делора знала, что Конраду приятны ее слова, и, так как ему нравилось слушать про своих людей, она развлекала его, и даже намеренно немного сплетничала.— Если бы только у нас была нормальная еда, чтобы накормить его! — ворчала Эбигейл, туша солонину и готовя отвар, или перерывая корабельные запасы в поисках чего-нибудь, что могло прибавить Конраду сил.Она уже не допускала, чтобы его рана кровоточила, что частенько случалось во время лихорадки, когда хирург ходил взад и вперед, бормоча, что дни капитана сочтены.Одни человек из команды умер, после того, как ему ампутировали руку, а другой, которому отняли ногу из-за осколка, застрявшего у него под кожей во время боя, скончался в ужасных мучениях три дня спустя.Делора решила не говорить Конраду об этом и предупредила о том же самом Диккена и Барнетта.— Это только расстроит его, — сказала она, — и он будет чувствовать себя виноватым за то, что мы спасли его ногу, но не смогли остановить врача и спасти от смерти других несчастных.— Всегда считалось само собой разумеющимся, что раненый человек должен быть лишен поврежденного члена, и нет никакого другого способа сохранить ему жизнь, — говорил командор Диккен.— Другие способы есть, и теперь вы можете убедиться в этом, — ответила Делора, — и, возможно, когда Конрад вернется в Англию он сможет показать Адмиралтейству живой пример того, чего можно добиться, обладая минимальным запасом знаний.— Я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь в Адмиралтействе станет это слушать, — мрачно заметил Диккен. — Они ненавидят любые нововведения и свежие мысли. Вот если бы мы смогли найти кого-нибудь, кто бы сказал об этом в Парламенте, это было бы другое дело.— Я уверена, что Конрад знает такого человека, — твердо заявила Делора.Сказав это, она задумалась, будет ли какая-нибудь польза, если попросить ее брата поддержать подобную идею в Палате лордов. Но потом она вспомнила полное безразличие Дензила ко всему, в чем он не имел личного интереса, и поняла, насколько глупа была эта идея.— Через несколько дней я увижу его, — подумала она.Эта мысль была столь ужасна, что Делора как можно быстрее побежала в каюту капитана, решив не тратить впустую ни минуты времени, которое она могла провести рядом с Конрадом.Эбигейл и Барнетт уже закончили перевязывать его ногу и он лежал на подушках побледневший, с крепко сжатыми губами.Как только Делора появилась перед ним, Конрад почувствовал себя лучше, так словно после суровой зимы наступила долгожданная весна, сразу улыбнулся ей и забыл все свои страдания.— Хорошо ли ты спал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37