— спросила она. — У меня никого больше нет. Ты для меня — весь мир: все небо, горы и… долины.
На последнем слове она как бы запнулась, и Рекс спросил ее:
— Почему ты так странно сказала «долины»?
— Потому что так сказал мне саддху.
— Какой саддху?
— Он сидел у нас в саду, и он сказал мне, что я все время… ищу вершины, а надо бы… и в долины спускаться.
Несколько поколебавшись, она сказала:
— Наверное, долины — это тот огонь и все те чувства, что ты подарил мне.
— Я тоже так думаю.
— И еще саддху сказал: вершины и долины… дополняют друг друга и что это… путь к истине.
— Которую мы найдем вместе с тобой.
— О-о, дорогой мой Рекс! — страстно вскричала Квинелла. — Могла ли я даже подумать, когда уезжала из Англии, что это со мной случится!
— Но это случилось! — ответил он. — И это только начало! И нас с тобой еще так много ждет впереди.
Он хотел поцеловать ее, но она, уклонившись от поцелуя, спросила:
— Я… хотела кое о чем спросить… тебя.
— О чем же?
Он знал, что она с трудом ищет слова, и ждал, думая при этом: за что ему такое счастье?
Квинелла заговорила, и голос ее звучал как музыка:
— В тех книгах, что ты дал мне, говорится, что, индусские девушки боготворили своих мужей. Каждая думала, что ее муж — Кришна… Бог любви.
— Да, верно.
— И… поэтому, — шепотом сказала Квинелла, — сам… акт любви считали… божественным. Рекс ничего не ответил, и она продолжала:
— Я… тоже… почувствовала это! Для меня… ты — Кришна… любовь, которую ты… дал мне… священна, и я… боготворю тебя.
Он сжал ее в объятиях так крепко, что она едва могла перевести дух.
— Любовь моя, бесценное мое сокровище, пожалуйста, не говори так. Это я должен боготворить тебя, потому что ты — совершенство!
Порывистым движением она прижала к себе его голову, ища его губы своими губами и прижимаясь к нему всем телом.
И вот уже тот священный огонь, что горел в каждом из них, превратился в бушующее пламя и, поднимаясь все выше и выше, понес их — пылающих неистовой страстью — к сияющим вершинам восторга…
Рано утром, когда солнце еще не успело стать нестерпимо палящим, Рекс помог Квинелле сесть в седло — лошади уже были поданы к парадному подъезду.
Их провожал капитан Андерсен.
— Пусть слуги подвезут еду на вьючных лошадях и оставят ее под деревьями над водопадом Наини, — распорядился Рекс. — Они должны успеть туда к полудню, потом удалиться, а затем подобрать, что останется, через два часа.
Квинелла несколько раз порывалась издать радостное восклицание, но не стала прерывать речь своего супруга.
— Я прослежу, чтобы все было сделано, — ответил капитан Андерсен.
— И объявите всем, пожалуйста, что в течение двух недель я не буду устраивать никаких официальных приемов, — продолжал Рекс, — а все неотложные дела возлагаю на вас.
Немного поколебавшись, адъютант спросил:
— Если у меня возникнут какие-нибудь затруднения — смогу я обратиться по этому поводу к вам сегодня вечером?
— Нет, — категорически отрезал Рекс. — Мы будем обедать в маленькой гостиной ее превосходительства, и нам будет прислуживать Азим. По всем хозяйственным вопросам — нас нет дома. И исключений из правила не будет!
— Все понятно, ваше превосходительство. Капитан Андерсен улыбнулся и добавил:
— Удачи вам, милорд! И, хоть немного запоздалые, но мои самые искренние поздравления!
— Спасибо, Андерсен!
Рекс повернулся, собираясь сесть на коня. В это время к дому подошел один из садовников.
В одной руке он держал огромную корзину только что срезанных роз, а в другой — букет тигровых лилий.
— Дайте мне их, — сказал Рекс и забрал букет из рук садовника.
Затем он вскочил на коня и прикрепил букет впереди седла.
Они тронулись, а капитан Андерсен и двое слуг помахали им на прощание.
И только когда они добрались до поросшей орхидеями тропинки, которая шла через парк, Квинелла с любопытством спросила:
— Зачем ты взял тигровые лилии?
— Эти цветы в моем воображении всегда связывались с тобой, — ответил Рекс. — Для меня они — символ чистоты в сочетании с неприступностью тигра.
Она поняла, что он пытается сказать, и покраснела.
— А что ты… собираешься делать… с ними? — поинтересовалась она после минутного раздумья.
Рекс взглянул на увенчанные снегами горные пики, просвечивающие сквозь ветви цветущих деревьев, а потом на Квинеллу.
— Я хочу, — сказал он немного торжественно, — положить их к храму, посвященному богу любви!
Глаза их встретились. Она была так прекрасна на фоне белых, красных и голубых цветов.
— Я молилась, чтобы бог Кришна дал мне любовь, — нежно сказала Квинелла. — Как мне отблагодарить его?
— Радость моя, мы еще успеем — впереди у нас целая вечность, — ответил Рекс.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47