– В основном я живу в долг. А в Англию возвращаюсь потому, что революционеры отрубили головы всем, у кого я мог прежде занимать деньги.
– Какая досада!
– Теперь твоя очередь исповедоваться. Я выложил все, что у меня на душе. Будь так же искренна.
– Разумеется, я не замужем, – призналась девушка, приняв удобную позу для длительных словоизлияний о своем прошлом. – Но мне очень хотелось очутиться в Лондоне со свитой – негритенком Бобо и такой вышколенной служанкой, как Франсина.
– А супругов де ла Тур ты действительно знала?
Последовало краткое замешательство, как будто она перебирала в уме разные варианты ответа.
– Мы с мамочкой жили в деревне по соседству от них. Мы пользовались покровительством графа.
– Почему?
– Мой истинный папаша – герцог де Валенс. Мама любила его, а он… любил мою маму. Но он был женат еще задолго до их встречи на скучной женщине, которая предпочитала постели церковь и общество мужчин в рясах.
– Значит, ты дитя любви?
Вопрос был задан впустую. По ее очаровательной мордашке и… прочему все и так было ясно. И по каждому изгибу ее тела, по каждому жесту.
– Герцог… погиб в Париже в августе. – Она шмыгнула носом.
Несомненно, «великая» августовская резня повлияла на ее судьбу весьма отрицательно.
– Он был из тех тысячи двухсот аристократов, кого нанизали на пики, а потом чуть не сожрали, как жаркое под соусом, – показал свою осведомленность Шелдон. – Но еще там также поджарилось с полдюжины епископов. Мамочка не смогла пережить его ужасной кончины, – донесся до Шелдона голосок рыдающей девицы. – Она буквально таяла на глазах и вскоре… умерла.
Последовали горестные всхлипывания.
– Я похоронила ее две недели назад… прежде чем…
Слезы мешали ей говорить.
– Отправиться на поиски приключений, – безжалостно закончил за нее фразу Шелдон. – И теперь ты одинокая юная леди? Не так ли? Бедная сиротка?
– Вы правы, – донеслось сквозь рыдания. – Я совершенно одинока. У меня нет никого на свете, кроме Франсины и Бобо!
Теперь Шелдон все понял. Нет у нее друзей в Лондоне и нет никаких родственников, согласных приютить незаконную дочь вдоволь повеселившегося в молодости герцога.
– И что ты собираешься предпринять? – спросил он.
– Поскорее выйти замуж…
– Зачем? – удивился Шелдон.
– Я хочу быть респектабельной жеищиной.
Его ироническая улыбка сразу исчезла с лица, когда он уловил поистине стальную интонацию в ее голосе.
– Лучше бы тебе найти покровителя.
– На что вы намекаете? Временного любовника? Содержателя, оплачивающего мои расходы?
Она переменила позу в кресле и стала еще соблазнительнее для мужчины, взирающего на нее.
– Вы ничего не поняли. Я прошла через все семь кругов ада. А до этого вдоволь настрадалась всего лишь по одной ничтожной причине – мой папочка не посмел надеть на палец мамочки обручальное кольцо.
Она набрала полную грудь воздуха и продолжила:
– Я намерена стать богатой и обрести положение в обществе. И никто… ни один червяк… подобный вам, не помешает мне.
Горячая ее речь оказала на Шелдона сильное впечатление. Удар был силен. Он даже растерялся и с трудом обрел прежний свой скепсис.
– Превосходно! От тебя так и пышет жаром. Если ты будешь так обрушиваться на всех встреченных тобою мужчин, то никого не останется, кто действительно мог бы тебе помочь.
– А вы, монсеньор?
– Я не монсеньор. Зови меня просто Шелдон. И помочь тебе я не в силах.
– Почему же? Вы можете сказать мне, куда направиться, когда мы очутимся в Лондоне, представить меня подходящим мужчинам… и тому подобное, Я же не знаю, кто у вас там в Англии знатен и богат, а кто гол как сокол.
Она на мгновение задумалась. Ее нахмуренное личико было очаровательно, как и маленькая морщинка, перерезавшая лоб.
– Давайте заключим сделку. Вы знакомите меня с перспективным богатым женихом, а после заключения брака я выплачиваю вам вознаграждение – определенный процент с его состояния.
Как только столь практичные планы могли родиться в такой хорошенькой головке! Это все выглядело воистину по-французски и… одновременно по-британски.
Шелдон Харкорт расхохотался.
– Никто раньше не предлагал мне подобных сделок! – отсмеявшись, признался он.
– Так пользуйтесь случаем. У вас верные козыри на руках. Разве я не красива? Разве от меня не дышит невинностью… и прочим, что нравится английским милордам?
Он смолк, презрительно сузил глаза и промолвил:
– Ты думаешь, что я возьму у тебя деньги? За кого ты меня принимаешь? За сутенера?
– А почему бы и нет? В чем проблема?
– Как твое настоящее имя? – спросил Шелдон, едва не задохнувшись от оскорбления, брошенного ему в лицо с такой наивной бесцеремонностью.
– Керисса… А впрочем… какая-разница! Любое имя не умалит достоинств моей фигуры.
– А как звала тебя матушка?
– Вам это интересно? Тогда скажу. Валенса. Ей было приятно вспоминать при этом моего папашу-герцога.
– О Боже! – Шелдон потер виски. – Бедное дитя!
– Что вы подразумеваете под этим восклицанием? Вы мне сочувствуете?
– Разумеется. Не твоя вина в том, что ты появилась на свет незаконнорожденной и церковь не освятила брак твоей матушки с герцогом.
Керисса… или Валенса вздохнула.
– Их связывали более прочные узы, чем церковные. Я не стыжусь ни своей матери, ни отца. Для них не существовало сословных препон.
Она воздела к потолку свои изящные руки.
– Вероятно, они воссоединились там… на небесах.
– Надеюсь, – сказал Шелдон.
– А теперь, когда я исповедалась перед вами, вы, я надеюсь, возьмете надо мной опеку?
Говоря это, девушка уставилась на своего собеседника испытующим взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47