Мать Фионы была родом с запада, но она никогда ничего не слыхала о каких-либо родственниках, хотя смутно предполагала, что кто-то из них еще должен был жить на свете.
Отец родился на севере, и, насколько ей было известно, родни не имел; похоже, ни одна живая душа не оплакивала его кончину.
Для начала Фионе следовало найти комнату, и нынешнее жилье в «конюшнях», неподалеку от станции подземки «Марбл Арч», первым попалось ей на глаза.
Она ухватилась за него, пока не найдет чего-нибудь лучшего.
Комнату убирала она сама, хозяйка предоставляла ей завтрак. Чай, не слишком горячий и очень бледный, хлеб и маргарин появлялись под дверью каждое утро часам к десяти. Если Фиона вставала позже и чай совсем остывал, вина лежала на ней.
Она согласилась на эти условия, так как решила, что ей лучше всего подойдет ресторан или ночной клуб.
В течение первой недели она искала работу манекенщицы или продавщицы в первоклассных магазинах, пока не выяснилось, что непоколебимой преградой для нее встает один вопрос: «У вас есть опыт?»
То же самое с работой продавщицы, вдобавок на каждое место стояла очередь других желающих.
Объявление в одной из газет натолкнуло Фиону на попытку получить должность хозяйки дансинга.
Никогда не слыхав ни о чем подобном, она все-таки понимала, что на такую работу требуется хорошенькая, прилично одетая девушка.
Фиона знала, что неплохо выглядит в данный момент, пока одежда сравнительно новая. Траур по отцу создавал строгий черный фон, выгодным образом подчеркивавший типичную для блондинки внешность.
И она принялась кочевать из кабаре в ночной клуб, из ночного клуба в ресторан. Она так часто встречала одних и тех же девушек, что с одной-двумя они начали обмениваться улыбками и перебрасываться парой слов.
Фиону поражало, с какой обреченностью девушки принимали отказ, не протестовали и не проклинали судьбу, повернувшуюся к ним спиной.
Другие только пожимали плечами или подшучивали над злодейкой фортуной.
Только что получив от ворот поворот в довольно-таки низкопробном ночном баре на Риджент-стрит, где место уже было занято, Фиона услыхала, что Пальони намеревается взять еще одну платную партнершу.
— Бренда устроилась на работу в театр, — сообщила ей девушка, которая стояла за ней в очереди. — На будущей неделе они едут в турне для пробы, а если повезет, снова вернутся в Лондон. Вот уж действительно посчастливилось ей — четыре фунта в неделю! А значит, Пальони придется подыскивать кого-то другого.
На следующее утро Фиона стояла в очереди, собравшейся на улице у ресторана «Пальони».
День выдался сырой, моросил мелкий дождичек, и они простояли добрый час, прежде чем в ресторан прибыл Пальони.
Официанты суетились, пытаясь проветрить зал от плотной пелены застоявшегося дыма. Пол был усеян пеплом, окурками и бумажками.
При свете дня все вокруг выглядело безвкусным и грязным, позже продуманное освещение снимало это впечатление.
Когда Фиона увидела Пальони, она ощутила инстинктивную неприязнь к нему. Смуглый, плотно сбитый итальянец с утра был небрит, но в зубах уже торчала дымящаяся сигара.
Не сняв шляпы с головы, он подзывал официантов пальцем. Девушки стояли в центре зала, пока хозяин отчитывал официантов.
Наконец Пальони обратил на них внимание. Фиона, которая пришла сюда очень рано, оказалась в первой шестерке. Он оглядел ее с головы до ног, задал несколько вопросов и принялся разглядывать остальных.
Две девушки не пришлись ему по вкусу и он тут же отказал им.
В конце концов выбор пал на Фиону, но она, даже радуясь этому, с трудом вынесла разочарованный вид остальных, уходивших под моросящим дождем, чтобы снова пуститься на поиски.
Что ж, каждый сам за себя, и нынешним утром Фиона могла лишь с наслаждением думать, что работу искать ей больше не надо.
Она сладко потянулась в кровати и посмотрела на часы, тикавшие рядом на стуле.
Половина одиннадцатого!
Вскочила, открыла дверь, забрала поднос с завтраком.
Чай совсем остыл, но она его выпила, съела окаменевший кусок хлеба и принялась размышлять, удастся ли обойтись без обеда и дожить без еды до вечернего ужина у Пальони.
— Кто это? — спросила Фиона у Клер, когда та, протанцевав с четверть часа, вернулась на место.
К этому времени Фиона проработала у Пальони почти месяц и многих посетителей знала в лицо. А с некоторыми мужчинами даже завязала дружеские отношения.
Разумеется, женщины ее игнорировали. Фиона быстро усвоила, что мужчины ведут себя с ней по-разному, пришел ли он один или в обществе других женщин.
Однажды вечером она раза два-три подряд танцевала с одним очень приятным молодым человеком.
Пребывая в отличном расположении духа, он подошел, уселся за столиком вместе с нею и с Клер и настоял, что угостит их шампанским.
Пальони, конечно, это отметил и радостно одобрил. На следующий вечер Фиона увидела своего нового приятеля, прибывшего в компании с другими мужчинами и тремя женщинами.
— Вон Гарри, — взволнованно шепнула она Клер. — Интересно, подойдет он к нам поболтать?
Клер быстро развеяла ее иллюзии.
— Нет, конечно, — отрезала она, — и ради Бога, Фиона, не пытайся таким образом привлечь его внимание. Не кивай и не улыбайся, пока он первый на тебя не посмотрит.
И Фиона незамедлительно обнаружила, что Гарри в тот вечер даже не собирался на нее смотреть. Он изо всех сил старался не встретиться с ней взглядом, но, вернувшись через два или три дня к Пальони, проявил такое же дружелюбие и веселье, как при первом знакомстве.
Мужчина, с которым Фиона танцевала перед тем как задать вопрос Клер, был высок и привлекателен, хоть и немолод, с лицом, изборожденным морщинами и явными приметами, свидетельствующими о привольной и распутной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51