Мир Карибских островов, мир пиратов-браконьеров, ураганов и вулканических извержений, сражений на суше и на море между французами и англичанами.
Мир такой знакомый, неотделимая часть ее существа, а образование, полученное в Лондоне, как будто улетучилось, унеслось вместе с волнами теплого воздуха.
Она больше не была леди Грэйнией О'Керри, она одно целое с духом Гренады, с ее цветами, пряностями, пальмами и мягко плещущими волнами, шелест которых доносился до нее издалека.
— Помоги мне! Помоги! — громко крикнула Грэйния.
Она взывала к острову, словно он мог понять ее тревоги и прийти на помощь.
Долгое время спустя Грэйния разделась и легла в постель. Пока она любовалась ночью, в доме не раздалось ни звука; если бы отец стал подниматься неуверенной походкой по лестнице в свою спальню, она услыхала бы его шаги.
Но она теперь не тревожилась о нем, как тревожилась много раз с тех пор, как он снова вошел в ее жизнь.
Она могла думать только о себе и, даже засыпая, продолжала жарко молить небо о помощи, отдавшись молитве всем существом.
Грэйния проснулась внезапно от шума, который она скорее почувствовала, чем услышала.
Окончательно придя в себя, она прислушалась. Снова какой-то звук… Кажется, кто-то подошел к двери ее спальни. Грэйнии стало страшно при мысли, кто это может быть.
Потом она осознала, что звук доносится снаружи. Негромкий глухой свист, а после него кто-то произносит ее имя.
Грэйния встала с кровати и подошла к окну, которое оставила перед сном открытым и незанавешенным.
Выглянула и увидела внизу под окном Эйба.
Это был слуга ее отца. Ездил вместе с ним в Англию. Грэйния знала Эйба всю свою жизнь.
Это он вел все хозяйство у них в доме, помогая матери Грэйнии. Находил слуг, обучал их, следил, чтобы они работали, как следует. Это он взял ее с собой в лодку, когда она только еще приехала на остров. Грэйния помогала ему нести домой омаров, которых они вместе ловили в бухте, помогала собирать устриц — отец любил этот деликатес больше всех других даров моря.
Это Эйб научил ее ездить на маленьком пони, пока она была еще слишком мала, чтобы долго идти по плантации и смотреть, как рабы собирают бананы, мускатные орехи или плоды какао.
Это Эйб ездил с ней в Сент-Джорджес, когда ей нужно было что-нибудь в магазинах или просто хотелось поглазеть на большие корабли — как они разгружаются или принимают на борт пассажиров, отплывающих на другие острова.
«Просто не знаю, что бы мы делали без Эйба», — слышала Грэйния от матери чуть ли не каждый день.
Когда они уехали в Лондон, Грэйния видела, что матери недостает Эйба так же, как и ей самой.
— Нам надо было взять его с собой, — сказала однажды Грэйния, но мать покачала головой:
— Эйб принадлежит Гренаде, он часть острова, — возразила она. — А самое главное, твоему отцу без него не обойтись.
Когда мать послала за отцом, а он приехал слишком поздно, чтобы попрощаться с ней перед смертью, с ним вместе был Эйб. Грэйния так обрадовалась, увидев его, что едва не бросилась ему на шею и не расцеловала.
В последнюю секунду ее удержала от этого порыва мысль, что она сильно смутит Эйба своим поступком. Но вид его улыбающегося коричневого, словно кофе, лица вызвал в Грэйнии такую тоску по Гренаде, какой она еще не испытывала в Лондоне…
Грэйния выглянула из окна и спросила:
— Что тебе, Эйб?
— Должен потолковать с вами, леди. Теперь он называл ее «леди», а когда она была ребенком — «маленькой леди». Судя по голосу, потолковать он хотел о чем-то важном.
— Я спущусь… — начала было Грэйния, но запнулась.
Эйб сразу понял, о чем она подумала.
— Совсем безопасно, леди, — сказал он. — Хозяин не услышит.
Грэйния поняла без дальнейших объяснений, почему граф не услышит, и, не говоря больше ни слова надела халат, который лежал на чемодане, и пару домашних туфель.
Очень осторожно, стараясь не шуметь, она отперла дверь спальни.
Что бы там ни говорил Эйб, она боялась столкнуться не с отцом, а с хозяином дома.
Свечи на лестнице все еще горели, но оплыли почти до конца. Спустившись в холл, Грэйния вошла в комнату, которая, как она знала, находилась прямо под ее спальней и выходила в сад.
Она подошла к окну, выходящему на веранду, и пока отпирала задвижку, Эйб успел подняться на ступеньки и подойти к Грэйнии.
— Мы уходим быстро, леди.
— Уходим? Что ты имеешь в виду?
— Опасность! Большая опасность!
— Да что случилось? О чем ты хочешь сказать? Прежде чем ответить, Эйб оглянулся через плечо, словно боялся, что кто-то услышит.
— Восстание началось в Гренвилле среди французских рабов.
— Восстание?! — воскликнула Грэйния.
— Очень плохо. Убили много англичан.
— Откуда ты узнал?
— Прибежал один парень. Когда уже стемнело. — Эйб снова оглянулся через плечо. — Здешние рабы хотят присоединиться к восстанию.
Грэйния без расспросов поверила, что Эйб говорит правду. Слухи об опасности быстро распространялись по островам, которые то и дело переходили из рук в руки; чаще всего это были слухи о восстаниях то в общинах, поддерживающих французов, то в общинах, поддерживающих англичан.
Единственное, что удивляло, — восстание произошло на Гренаде, которая вот уже двенадцать лет находилась под властью англичан после того, как сравнительно короткое время побывала в руках у французов.
Но когда Грэйния плыла на корабле из Англии, она слышала, как офицеры говорили о французской революции и о том, что король Людовик Шестнадцатый два года назад был казнен.
— Ясно, что теперь неизбежны волнения среди французских рабов на островах, — сказал как-то капитан. — Они готовы начать собственную революцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38