либо сам застрелит графа, либо натравит на него английские власти.
Тем не менее, она должна узнать, что с отцом, и, если он все еще в Мэйгрин-Хаусе, под любым предлогом заманить его в «Тайную гавань».
Там она, по крайней мере, попрощается с ним перед окончательным переездом на Сен-Мартен.
Как это замечательно, что граф в очередной раз предугадал ее желание, почти еще не осознанное!
Ей ужасно захотелось поцеловать его, она прильнула к нему, и он нашел ее губы своими.
Грэйния проснулась очень рано: она была сильно возбуждена, и к тому же снизу доносились какие-то звуки. Очевидно, Жан и Анри уже встали и занялись делами.
В соседней комнате спала экономка священника, пожилая женщина с добрым лицом.
Она явилась накануне вечером, неся с собой фонарь, освещавший ей дорогу по неровной местности возле дома.
— Счастлива познакомиться с вами, мамзель, — обратилась она к Грэйнии. — Отец Франсуа посылает вам свое благословение и ждет вас и месье графа завтра утром к половине десятого, чтобы совершить обряд венчания.
— Благодарю вас, мадам, — отвечала Грэйния. — Спасибо, что вы согласились прийти сюда нынче вечером и составить мне компанию. Это так любезно с вашей стороны.
— Мы все должны делать, что можем для тех, кто пострадал от ужасов войны.
Граф пожелал им доброй ночи и на прощание поцеловал Грэйнии обе руки.
Едва он удалился, экономка сказала:
— Прекрасный человек и добрый католик. Какое счастье для вас, мамзель, найти такого мужа.
— Это и в самом деле счастье, мадам, — согласилась Грэйния, — и я очень благодарна судьбе.
— Я стану молиться за вас обоих, — пообещала добрая женщина, — и верю, что всемилостивый Господь ниспошлет вам всяческое благополучие.
Грэйния была уверена, что так и будет; она лежала на роскошной кровати и думала, как же она счастлива. И, конечно же, мама знает о ее счастье.
«Как же это все так сложилось? Я и предположить не могла, что избавлюсь в самую последнюю минуту от этого чудовищного Родерика Мэйгрина!» — твердила она себе.
Она снова и снова произносила молитвы, отрывочные и почти бессвязные, потому что, даже молясь за графа, не могла не вспоминать о его поцелуях, пробудивших в ней особенные, неведомые до сих пор ощущения.
Ранним утром комната наполнилась солнечным сиянием, и Грэйния увидела в этом доброе предзнаменование.
Снаружи распевали птицы, и яркие краски бугенвиллии соперничали с пестрым разноцветьем растений, обвивающих веранду, а море сверкало, словно радовалось свадьбе Грэйнии.
У нее не было подвенечного платья, но среди вещей, купленных для Грэйнии матерью, было платье, предназначенное для представления ко двору.
Оно было белое, как и полагалось дебютантке, но его прислали от портнихи уже после того, как мать Грэйнии скончалась.
Грэйния хотела, было отослать его обратно — ведь теперь в нем уже не было надобности. Но потом она подумала, что для нее унизительно вступать в переговоры по поводу оплаты за уже не нужный ей наряд, оплаты, которую она, по существу, уже не могла себе позволить.
Она отдала деньги и увезла платье с собой на Гренаду.
Теперь Грэйния вытащила платье из чемодана и решила, что хоть оно и чересчур изысканно, однако вполне подходит для невесты и, может быть, она в этом платье понравится Бофору.
У нее не было вуали; она сказала об этом экономке, которая пришла в спальню помочь невесте одеться, и та немедленно отправила Жана в дом к священнику.
— У нас есть вуаль, мы ее иногда одалживаем невестам, если они являются в церковь только в веночке, а это отец Франсуа считает недостаточно уважительным по отношению к дому Божьему, — объяснила экономка.
— Я буду рада, если вы сделаете и для меня такое одолжение, — ответила Грэйния.
— С удовольствием! — сказала экономка. — И я сделаю вам веночек лучше всякого покупного.
Она послала Анри в сад, и вскоре тот вернулся с корзиной, полной белых цветов; экономка уселась в спальне у Грэйнии и сплела веночек весьма искусно.
Вуаль была сшита из очень тонкого кружева. Она падала Грэйнии на плечи и придавала ей воздушный вид; поверх вуали водрузили веночек, и экономка, отойдя на некоторое расстояние, чтобы оценить дело рук своих, произнесла почти благоговейно:
— Вы очень красивая невеста, мамзель. Нет мужчины, который не пришел бы в восторг от такой прелестной жены.
— Надеюсь, что вы правы, — сказала Грэйния. Когда она спустилась в гостиную, где ее ждал граф, то по выражению его лица сразу поняла, какое впечатление произвела на него.
Он долго молча смотрел на нее, потом произнес очень тихо:
— Никто не может быть прекраснее. Она улыбнулась ему из-под вуали:
— Я люблю тебя!
— Позже я постараюсь выразить тебе, как сильно я тебя люблю, — ответил он, — а сейчас я не смею до тебя дотронуться. Я хотел бы упасть перед тобой на колени и зажечь перед тобой свечи, потому что не просто люблю, но боготворю тебя.
— Ты не должен говорить такие вещи, — запротестовала Грэйния. — Боюсь, что я недостаточно для этого хороша.
Он только усмехнулся, поцеловал ей руку и сказал:
— Карета ждет у дома. Команда считает, что лошади недостойны везти ее. В экипаж впрягутся все мои друзья-пираты. Вот так мы с тобой и поедем в церковь.
Грэйния вскрикнула в изумлении, а когда вышла из дома, то увидела, что все молодые члены команды корабля приготовились двигать вперед легкий открытый экипаж, украшенный теми же белыми цветами, из которых был сплетен веночек Грэйнии. На сиденье кареты лежал белый букет.
Наконец они двинулись к церкви — волшебный, сказочный свадебный кортеж!
Граф крепко держал руку Грэйнии в своей, пока они спускались по узкой дороге, ведущей к ближайшей деревне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38