Она сжала его пальцы и попросила:
— Расскажите мне о Стрекозе. Вы ездили на ней, пока меня не было? Она все так же хорошо прыгает, как раньше?
Граф ответил на все ее вопросы.
Он был исключительно хороший наездник, и все лошади в его конюшнях имели прекрасную родословную.
К тому времени, когда они подъехали к адвокатской конторе, Оделле еще больше захотелось покататься верхом перед завтраком вместе с отцом.
Но пока это было невозможно. В адвокатской конторе их встретили с почтительными поклонами и проводили в кабинет старшего партнера.
Оделла не могла не заметить, что к ней обращаются с большей предупредительностью, нежели к отцу, и невольно подумала — не ее ли неожиданное богатство тому причиной?
«Это неподобающие мысли!» — строго одернула она себя.
И все же за полтора часа, проведенные в конторе, Оделла еще не раз имела случай в этом убедиться.
На обратном пути на Гросвенор-сквер она не знала, что говорить.
Даже в самых безумных своих мечтах она не могла вообразить, что у нее будет так много денег.
И не исключено, что их станет намного больше.
Мистер Халлетт, старший партнер, весьма доходчиво объяснил ей все относительно акций.
Когда крестный отец бабушки оставил их ей, они фактически ничего не стоили.
Фирма, в которую были вложены деньги, занималась бурением нефтяных скважин, а это требует немалых затрат.
Прошел год, но ни в одной из них не была найдена нефть.
— Имелась поэтому, — говорил мистер Халлетт, — возможность, что они будут ликвидированы, то есть закрыты, и ваша бабушка, получив из Америки акции, видимо, положила их в банк и, попросту говоря, забыла о них.
Все это казалось совершенно невероятной историей, и Оделла спросила нетерпеливо:
— И что же случилось?
— До смерти вашей бабушки — ничего, — сказал мистер Халлетт. — Разумеется, доходы по акциям были подсчитаны прежде, чем ваша мать вступила во владение ими.
— Мама никогда не упоминала о них! — воскликнула Оделла.
Она посмотрела на отца, а он улыбнулся и сказал:
— Мы совершенно искренне были убеждены, что они ничего не стоят и фирма вот-вот обанкротится.
— Только после смерти вашей матушки, — продолжал мистер Халлетт, — мы вспомнили о них и, чтобы оценить ее актив, послали запрос.
Он посмотрел на графа и добавил:
— Как вы помните, милорд, следуя вашим инструкциям, мы написали в Америку с целью выяснить, какова ситуация на сегодняшний день.
— Признаюсь, — сказал граф, — что я был уверен — это будет пустая трата времени и денег на почтовые отправления!
Мистер Халлетт улыбнулся.
— Когда спустя некоторое время мы получили ответ, то были потрясены — в особенности его светлость!
— Я был в изумлении! — подтвердил граф и, посмотрев на Оделлу, добавил: — Ты уже уехала во Флоренцию, моя дорогая, поэтому мы решили пока не тревожить тебя своими открытиями.
— Все равно бы я вам не поверила! — заявила Оделла. — Это звучит слишком фантастично, чтобы быть правдой!
— Мой партнер именно так и подумал, — сказал мистер Халлетт. — И, как уже убедился его светлость, за прошлый год акции поднялись в цене вдвое и, вероятно, будут расти еще и еще!
Он опустил взгляд на бумаги, лежащие перед ним, и сказал:
— Мне кажется, миледи, вам стоит самой посмотреть, каково состояние этой компании на данный момент.
Он через стол передал бумаги Оделле, которая могла только тупо смотреть на колонки цифр, ничего в них не понимая.
Уже в экипаже она сказала отцу довольно испуганным голосом:
— Что мы будем делать с такими большими деньгами, папа?
— Прежде всего, — ответил граф, — следует поменьше болтать об этом. Чем меньше людей будет знать, как ты богата, тем лучше!
— Именно этого мне и хотелось бы, — сказала Оделла. — Но люди начнут сплетничать…
Она думала о мачехе.
Графиня наверняка захочет поделиться этим известием с друзьями, а те расскажут своим друзьям.
Тогда во всем Лондоне не сыщется человека, который не знал бы о том, что она — богатая наследница.
Оделла порывисто повернулась к отцу.
— Пожалуйста, папа, заставьте мачеху пообещать, что она никому не расскажет об этих деньгах.
— Я уже сказал Эсме, что необходимо сохранить это в тайне, — ответил граф. Голос его, однако, звучал не очень уверенно.
Оделла подумала, что на самом деле он прекрасно осознает: его супруга, раззвонит об этом повсюду.
Она не могла отказать себе в удовольствии представить друзьям девушку, на которую те должны обратить особенное внимание.
Они долго ехали в молчании, которое показалось вечностью, и наконец Оделла сказала:
— Это — большая ответственность, папа, и вы должны будете мне помочь.
— Разумеется, я тебе помогу, — ответил ее отец. — Я не позволю, чтобы эта история причинила беспокойство моей любимой дочери, особенно когда она только что вернулась домой.
Он помолчал немного и продолжал:
— Когда ты немного осмотришься, мы обсудим этот вопрос, исходя из тех способов потратить деньги, которые одобрила бы твоя мать.
— Если удастся сделать так, как она хотела, я буду меньше бояться, — сказала Оделла.
— Ты — весьма здравомыслящее дитя, — одобрительно кивнул граф.
Когда экипаж подъехал к Гросвенор-сквер, он посмотрел на часы.
— Я опаздываю в Палату лордов, — сказал он, — и хочу, милая, чтобы ты взяла эти бумаги, отнесла их ко мне в спальню и положила в верхний ящик моего туалетного столика.
Оделла знала, что в этом ящике отец хранит свои гребни из слоновой кости.
Над столиком он повесил великолепное зеркало эпохи Георга III.
— Я прошу тебя сделать это, — продолжал граф, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь в доме, включая моего секретаря, видел их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36