На носу корабля под тентом стояли два человека.
Дорина заколебалась, не решаясь подойти к ним. Она была уверена, что миссис Томпсон, а там была именно она, не обрадуется ее появлению.
Дорина стояла в нерешительности, не зная, что предпринять, как вдруг миссис Томпсон обвила руками шею Максимуса Керби (а вторым был именно он) и притянула его к себе.
Дорина, не в силах пошевельнуться, увидела, как он сжал ее в объятиях и прильнул к ее губам.
Прежде Дорине не доводилось видеть страстно целующихся мужчину и женщину. Что-то в их застывших фигурах, в том, как белокурая головка миссис Томпсон склонилась на плечо Максимуса Керби, заставило ее затаить дыхание.
Она не могла объяснить даже самой себе, что именно она испытывала в этот момент.
Одно дело мысленно представлять себе пылкие объятия любовников, другое — видеть это своими собственными глазами. Неожиданно у нее промелькнула мысль, что, должно быть, Максимус так же искусен в любви, как и во всем остальном.
Глядя на непринужденную грацию его фигуры, изящный наклон головы, она подумала, что его поцелуи должны быть какими-то особенными…
И тут она поняла, что, по сути, шпионит за ним, и если он увидит ее, то сочтет ее поведение бестактным и назойливым.
Очень тихо Дорина вернулась в салон, с удивлением сознавая, что вместо отвращения и негодования она испытывает нечто совсем другое.
Игра только что закончилась. Мистер Томпсон расплачивался со своим партнером, а двое других джентльменов потягивали виски из высоких стаканов.
— Нам пора, — сказал мистер Томпсон. — Боюсь, шум голосов мешает спать леди Летиции.
— К тому же мне вставать ни свет ни заря, — заметил его партнер. — Я могу позволить себе поздно ложиться лишь по субботам.
Один из джентльменов бросил фразу, которую Дорина не расслышала, и все громко расхохотались. Как раз в этот момент в салон вошла миссис Томпсон в сопровождении Максимуса Керби.
На его лице было загадочное выражение, и Дорине показалось, что его губы слегка кривились в циничной усмешке. В голубых глазах миссис Томпсон она прочитала торжество, на ее губах порхала довольная улыбка.
«Она добивалась этого весь вечер, — подумала Дорина. — Она получила что, что хотела, и теперь вполне удовлетворена!»
Гости еще раз поблагодарили хозяина и пожелали спокойной ночи. Затем их на лодке отвезли на берег, где, как было известно Дорине, ожидали лошади и экипажи, а возможно, мальчики-рикши, которые доставят их домой на плантации.
Дорина стояла у перил, глядя, как лодка с фонарем на корме постепенно растворяется в темноте. Миссис Томпсон махала рукой, пока они окончательно не скрылись из виду.
Затем она увидела, как на берегу среди деревьев вспыхивают огоньки, но в яркости они уступали звездам, усыпавшим небо, и месяцу, который разгорался все сильнее.
Любуясь волшебной красотой, Дорина на мгновение забыла, что она не одна.
Но вдруг она услышала, как Максимус насмешливо произнес:
— Я жду!
Глава 5
— Ждете? — с изумлением спросила Дорина. — Но чего?
— Когда вы приметесь читать мне нравоучения!
Дорина не отвечала, и Максимус с насмешкой продолжал:
— Безусловно, ваша святая обязанность, как компаньонки, сделать мне выговор! Неужели вы ограничитесь банальным «оставляю это на вашей совести»?
— У меня нет никакого права критиковать или осуждать вас, мистер Керби.
Последовала непродолжительная пауза, а затем он спросил:
— Я вас шокировал?
Его тон изменился, и она вполне серьезно ответила ему:
— Не знаю… Не думаю, чтобы шокировали… Мне кажется… я вас понимаю…
При свете месяца ей почудилось, что его губы вновь скривила циничная усмешка, как в тот момент, когда он входил в салон вместе с миссис Томпсон.
Она видела, что он ждет объяснения ее слов, и почувствовала, что обязана дать ему искренний и правдивый ответ.
— Я вспоминаю, — медленно начала она, — как много лет назад мой отец отправился с одним своим довольно бесшабашным приятелем на скачки в Дерби. Этот джентльмен выиграл много денег, и когда мой отец подвозил его домой в своем фаэтоне, тот принялся швырять в толпу серебряные и золотые монеты, которыми были набиты его карманы. Это вызвало целый переполох, и мой отец спросил у него: «Зачем ты это делаешь?» Тот ответил: «Они их хотят, а у меня они есть!»
Дорина старалась не смотреть на Максимуса. Она устремила взгляд прямо перед собой, туда, где на фоне ночного неба едва вырисовывался силуэт горной цепи.
— Значит, вы считаете, что я очень щедро раздариваю свои поцелуи? — заметил Максимус. — Вы необычная девушка, мисс Хайд.
Она подумала, что он смеется над ней.
— Не знаю, почему вы так решили.
— У меня такое чувство, — сказал он, — хотя я не могу объяснить, даже себе, чем оно вызвано, будто вы пытаетесь казаться не той, кто вы есть на самом деле. За этим серым платьем и строгой внешностью скрывается, возможно, что-то совсем другое.
Дорина молчала.
«Он слишком проницателен», — подумала она, но в то же время ей показалось удивительным, что он вообще заметил ее.
— Вас когда-нибудь целовали? — неожиданно спросил он.
Дорина почувствовала, как ее щеки залил румянец; она лишь надеялась, что он не заметит этого в темноте.
— Вы не должны задавать мне подобных вопросов, мистер Керби, — сухо сказала она.
— Вы на самом деле так же суровы, как цвет ваших платьев, — продолжал он, — или правду говорят, что английские мужчины холодны и не умеют ухаживать за женщинами?
— Я думаю… мне лучше пойти спать, — тихо сказал Дорина.
— Я почти уверен, — продолжал Максимус, будто не слыша ее слов, — что под этой пуританской внешностью скрывается горячее сердце и огонь, который еще пока никто не смог разжечь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54