Марина улыбнулась и уютно свернулась калачиком среди шелковых подушек.— Я слишком устала и слишком довольна, чтобы менять сейчас свое настроение лишь ради того, чтобы развлечь вас, — лукаво сказала она. — Но напомните мне об этом завтра, и я обязательно проявлю в чем-нибудь свою непредсказуемость.Она говорила это легко и весело, но после слова «завтра» подумала — а будет ли оно? Будет ли она с ним завтра непредсказуемой или уже какой-нибудь другой?— Что вас беспокоит? — вдруг спросил Уинстон.— Откуда вы знаете, что я обеспокоена? — ушла от ответа Марина.— Ваши глаза выдают вас. Никогда еще не встречал женщин с такими выразительными глазами. — Он наклонился к ней со своего стула. — Ну скажите мне, Марина, чем вы так напуганы? — умоляюще сказал он. — Я знаю, что-то тяготит вас, и я не могу спокойно видеть этот ужас в ваших глазах.Помолчав в нерешительности, она ответила:— Я скажу вам об этом завтра вечером…— Вы даете мне слово?— Да, я… обещаю.А сама подумала, что завтра вечером он сам все поймет и ей уже не нужно будет ничего ему объяснять — он уже будет знать!Диван был такой мягкий и удобный, огонь приятно ласкал кожу, а от выпитого ликера ей казалось, что она летит по небу на облаке.Наверное, она незаметно заснула, потому что ее разбудил голос Уинстона:— Вы устали, Марина, ведь вы поднялись в такую рань, да еще это наше сумасшедшее путешествие. Вам пора идти в постель.— Нет, я хочу еще побыть здесь, — сонно возразила Марина.— Я вынужден заставить вас сделать то, что я считаю нужным, — твердо сказал Уинстон. — Если вы слишком устали, я сам отнесу вас наверх.Он откинул плед и поднял Марину на руки, прежде чем она успела что-нибудь возразить.— Почему бы вам не взлететь наверх «на крыльях моей человеческой мощи»? — спросил он ее с улыбкой.Марина засмеялась и положила голову ему на плечо.Какое же это было счастье — ощущать, что он крепко держит ее в своих объятиях!Она была такая легкая, что он без всяких усилий пронес ее через весь холл и вверх по лестнице до самой ее спальни. Открыл дверь ногой и, войдя в комнату, увидел, что глаза ее закрыты, голова покоится на его плече и она безмятежно спит. Он осторожно положил ее на постель. При этом она открыла глаза и что-то недовольно пробормотала, кажется, не желая освобождаться от надежных объятий его рук.— Может быть, позвать кого-нибудь из прислуги? — спросил он.— Нет, — едва слышно, произнесла она. — Я сама… сама справлюсь.— У меня такое чувство, что как только я уйду, вы тут же снова заснете. А я хочу, чтобы вы ночью хорошо отдохнули, и поэтому я сейчас отвернусь и подожду, пока вы разденетесь, а когда уляжетесь, укрою вас как следует одеялом.С этими словами он отошел к окну и отдернул занавеску, чтобы посмотреть на море.Дождь уже прекратился, но плотные тучи все еще скрывали и звезды, и луну.Вдали слабо мерцали огни Неаполя, и Уинстон смотрел на них, пока не услышал сзади тихий голос Марины:— Я уже… легла.Он обернулся и подошел к ее постели с муслиновыми занавесками в оборочках.Волосы Марины золотом отливали на белых подушках. На ней была ночная сорочка с длинными рукавами, отделанная кружевом по рукавам и вороту, с застежкой сзади.Уинстон натянул ей одеяло до подбородка, наклонился и осторожно поцеловал ее в губы.— Спокойной ночи, Марина, — мягко сказал он.— Спокойной ночи… Аполлон, — прошептала она, и ее глаза закрылись прежде, чем она выговорила последнее слово.Он долго стоял, глядя на нее, потом погасил свет и вышел из комнаты. Глава 7 Проснувшись, Марина увидела служанку, которая раздвигала на окне шторы.— Который час? — сонно спросила она.— Сейчас половина десятого, синьорина, — ответила девушка, — и я думала, что вы уже хотите позавтракать.— Позавтракать! — воскликнула Марина и села в постели.Ее охватил ужас — как же она могла так долго спать? Ведь она собиралась проснуться как можно раньше и в последний раз полюбоваться восходом солнца… И вот теперь она проспала несколько самых лучших часов своего последнего дня на земле.В душе она проклинала себя за сонливость, но тут на нее горячей волной накатила мысль, что сейчас она снова увидит Уинстона.Марина вспомнила, как вчера вечером он отнес ее наверх и уложил в постель, и хотя она уже почти спала, тем не менее прекрасно запомнила — и могла поклясться, — что он поцеловал ее, перед тем как выйти из комнаты.Как только она представляла себе тот вчерашний поцелуй на лодке, по всему ее телу пробегала дрожь восторга, и она снова и снова переживала это, совершенно незнакомое ей чувство.Тогда она насквозь промокла и замерзла, но от его волшебного поцелуя будто сразу вспыхнула нестерпимым обжигающим пламенем. И уже не было серого дождливого дня — мир стал ослепительным; казалось, сам Аполлон прикоснулся к ней своими божественными пальцами.«Вот так бы я хотела умереть», — подумала Марина, и ей вспомнились строки Гомера: Небо расчисть и даруйнам увидеть воочьюСвет его вечный -пусть даже умру я… «Свет! Вот что я найду, даже если умру», — подумала Марина.Служанка внесла на подносе завтрак — рядом с чашкой лежала белая роза. От нее исходил нежный аромат, и Марина вдруг подумала, что теперь всегда будет счастлива.Она не должна показывать Уинстону ни страха, ни тревоги. Она постарается быть весь день веселой и беззаботной, а потом — когда наступит этот момент — он ведь будет рядом с ней, и тогда смерть в его объятиях покажется ей совсем не страшной…Она быстро справилась с завтраком и спустилась по мраморным ступеням в ванну, уже приготовленную для нее служанкой.Интересно, случалось ли в этом доме, чтобы кто-нибудь из прежних обитателей виллы знал, что жизнь его сегодня должна закончиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49